Михаил Лыньков - Незабываемые дни

— Разрешите сказать несколько слов в порядке просьбы, господин комендант, — попросил Заслонов. — Господин Штрипке и я за это время немало сделали, чтобы ускорить ремонт паровозов. Вы это сами знаете, да я и не люблю хвастаться. Но за последние дни появилась серьезная угроза, что никакая наша работа не покроет тех потерь в паровозах, какие несет ежедневно дорога. Наша администрация службы пути, наша железнодорожная охрана мало делают для того, чтобы сберечь каждый исправный паровоз. Мы поднимаем паровозы, а из-за преступной халатности, недопустимо слабой охраны дорог наша работа по сути дела парализуется и становится безрезультатной, просто руки опускаются…

— Вы уж это слишком, господин Заслонов. Конечно, я сочувствую вам, но… больше бодрости, господин Заслонов, не надо падать духом! Насчет усиления охраны мы ходатайствуем. Как ни тяжело нашим солдатам… простите, как ни важно иметь лишнего солдата на фронте, но нам обещают послать на нашу дорогу воинские части. А что касается паровозов, вы вполне правы. Здесь в самом деле творится что-то непонятное. Мы с господином Кохом получили информацию из Минска, что все эти взрывы паровозов на нашей дороге проводит какой-то таинственный партизанский отряд железнодорожников под командованием — да-да… — Вейс заглянул в циркуляр, — под командованием некоего неуловимого дяди Кости. Кстати, господин Заслонов, что это за чин такой — дядя? Лейтенант? Капитан? Полковник?

— Если судить по некоторым партизанским традициям — это, должно быть, партизанская кличка. Вот видите, и тут также написано: «Командир железнодорожного партизанского отряда дядя Костя». По дороге сюда мы сорвали листовку с забора. Говорят, их много расклеено по всем станциям дороги.

Заслонов протянул Вейсу листовку.

Тот осторожно дотронулся до нее, повертел в пальцах. Дал сперва читать переводчице, но вскоре прервал ее, ибо деликатное ухо Вейса не могло переносить того глумления над фюрером и всей его армией, которым дышало каждое слово в листовке. Вейс ощущал, как рассеивается весь пафос, весь подъем, с которым произносил он свою речь.

— Так прошу вас, господа, быть на высоте ваших обязанностей. Старайтесь! Вас отблагодарит Германия! — говорил он в заключение уже без всякого энтузиазма.

Они, конечно, обещают, они, разумеется, будут стараться. Потом откланиваются и покидают комендатуру.

Заслонов идет через привокзальную площадь. Тут на нескольких столбах высится огромный щит. Такой же, как возле кино. На фанерном щите — карта фронтов. Фашистские флажки пауками расползлись по стране, густо столпились под Москвой. Метровый плакат: скоро фюрер будет принимать парад немецких войск в Москве. На черные буквы желтого плаката уставился с портрета безумный взгляд человека с черной прядью, спадающей на лоб. Под портретом красными буквами — подпись: «Избавитель белорусского народа».

У щита всегда останавливались прохожие, смотрели на карту, читали последние сообщения, приказы. Останавливались на минутку, бросали беглый взгляд и, вздохнув, шли дальше. Сегодня у щита было более людно. Правда, никто надолго не останавливался, но все шли и шли, чтобы поглядеть на щит. Отходя, посмеивались, шутили. Заслонов медленно прошел мимо щита, понимая причину оживления. Под плакатом чьей-то старательной рукой было выведено огромными буквами: «Брехня!». Под портретом одно слово зачеркнуто и аккуратно написано: «Убийца». Тут же приклеены листовки. Знакомые до последней буквы, с подписью дяди Кости. Острые, как нож, слова:

«Братья железнодорожники!

Мстите немцам на каждом шагу! Вы хорошо знаете свое хозяйство: паровозы, пути, стрелки, связь. Разрушайте, уничтожайте, приводите в негодность! Выводите из строя! Взорванный паровоз — ваша победа над батальоном немцев. Эшелон танков под откосом равнозначен разгрому дивизии!

Гоните немца с дороги! Закройте ему доступ к Москве!

Перебейте ноги фашистскому зверю!

Смерть немецким оккупантам!»

А вот другая листовка. Яркокрасная бумага. Еще более яркие слова:

«Товарищи, братья, сестры!

От имени партии большевиков поздравляю вас с Великим Октябрьским праздником!»

И тут же лозунги:

«Не верьте фашистской лжи! Никогда не бывать сопливому фюреру в Москве! Били, бьем и будем бить фашистских разбойников! Вы свидетели тому, как горят немецкие эшелоны, как взрываются его артиллерийские склады, как дохнут от нашего хлеба непрошенные немецкие гости и их верные прислужники: старосты, бургомистры, полицаи. Мы никого из них не обидим, каждому воздадим по заслугам: фашисту — пулю, полицаю — виселицу. Помогайте бить фашистских душегубов! Помогайте Красной Армии! Тот, кто не участвует в борьбе с врагом, тот изменник Родины!