Анатолий Чехов - Кара-курт

— Борь! Борь! Борь! — позвала она.

Козел спрыгнул с дувала, во всю прыть бросился к ней, доверчиво уткнулся мордой в руки Ольги. Та схватила болтавшуюся у него на шее веревку.

— Оля, отведи этого бандита хозяйке! — крикнул Кайманов.

Ястребилов глянул в ту сторону, куда указывал старший лейтенант, увидел высокую и сухую в темно-красной национальной одежде старуху Сюргуль, беспокойно топтавшуюся у ворот комендатуры.

Болезненно переживавший инцидент с козлом, Ястребилов все же заметил, что на полковника эта история не произвела ни малейшего впечатления, он просто не обратил на нее внимания и лишь мельком посмотрел в сторону старой Сюргуль.

— Пойди-ка, Яков Григорьевич, сам, — сказал полковник, — возьми с собой солдата, пусть отведет козла. Посмотришь, нет ли там у вашей Сюргуль гостей, и приходи.

— С Олей отведем, — отозвался Кайманов. — Кстати, у меня к Сюргуль разговор есть.

Ольга уже направлялась с послушно бежавшим Борькой к воротам комендатуры, Кайманов пошел вслед за нею. Капитан решил воспользоваться его отсутствием, чтобы продемонстрировать полковнику заготовленный номер программы. Едва они с Артамоновым вошли в канцелярию, раздался стук в дверь, и через порог шагнул бравый туркмен с орлиным взглядом, молодцеватой выправкой. Живописный чекмень ловко сидел на нем, подчеркивая линии стройной и сильной фигуры. На голове белая папаха-тельпек, на груди — крест-накрест — два охотничьих патронташа.

Охотник шагнул к полковнику, приложил темную, вывернутую ладонью вперед руку к белоснежной папахе, выпучил глаза и с сильным акцентом рявкнул что было духу:

— Товарищ полковник! Дружинник Чары Мурад прибыл за получением приказа на охрану границы!

— Хорошо Чары Мурад, хорошо, — с удовлетворением отозвался Ястребилов. — Как себя чувствуешь, дорогой Чары Мурад?

— Хорошо себя чувствую, товарищ капитан!

— Машкала кургум ми? Здорова ли семья?

— Кургум якши, товарищ капитан.

— Обедал ли, товарищ Чары Мурад? Все ли у тебя в порядке?

— Обедал, товарищ капитан, все у меня в порядке.

— Ну иди, дорогой товарищ Чары Мурад. Хорошенько охраняй свой объект.

— Так точно, товарищ капитан, хорошо буду охранять свой объект.

Чары Мурад грозна посмотрел на полковника, надвинул на брови белую папаху, повернулся налево кругом и, со стуком вгоняя в пол каблуки сапог (не местных чарыков, а сапог), прямо из-под благословения капитана Ястребилова отправился охранять свой объект.

— Каков орел, а? Золото, не дружинник! — воскликнул капитан. — Кузнец из соседнего аула, голыми руками подковы гнет. Я только прибыл на комендатуру, Мурад тут же пришел, просит: «Разрешите принять участие в охране границы». Спрашиваю у председателя поссовета: «Кто такой?». А он: «О! — говорит, — Чары Мурад такой дружинник, за одну ночь десять нарушителей поймает».

— Десять, говоришь? — переспросил полковник. — Ну ладно, ладно. Что стараешься, это хорошо...

Он доверительно коснулся пальцами руки Ястребилова.

— Пока нет никого, расскажу тебе притчу. Был у меня знакомый... Как его?.. Забыл фамилию! Ладно, неважно. Так он, стервец, до того любил начальству пыль в глаза пускать — медом не корми. Все у него дураки, он один умный. Так пустобрехом и звали.

Ястребилов почувствовал, что краска заливает лицо.

— Да ты не обижайся, я ж но про тебя, это про него, как его?.. Тьфу! Совсем из головы вон! Кстати, насчет номеров на боевом расчете... тоже зря затеял. Оставь это... Нам нужны живые люди, а не номера. Ага, вот и Кайманов идет! Кайманову мы не скажем, что у нас этот балбес дружинник был. Я ж его хорошо знаю, твоего Чары Мурада. Больше в чайхане сидит, чем на границе бывает. Надо еще проверить, по какой статье порченный, почему ни на фронт, ни в армию не берут. Ну ладно, ладно... Сумеешь его добрым дружинником сделать — слава тебе. Экий бугай, шея с телеграфный столб!

Ястребилов, проклиная и себя и Чары Мурада, смотрел в окно, наблюдая, как его бравый дружинник, покачивая плечами, пересекает двор. У ворот его остановил Кайманов, что-то спросил. Тот ответил. Кайманов направился к зданию комендатуры.

Артамонов похлопал капитана по плечу.

— Ничего, ничего, — посмеиваясь, сказал Аким Спиридонович, — насчет притчи я тоже Кайманову не скажу. А то он и мне житья не даст, этого Чары Мурада так взгреет, только дым пойдет!..

Уязвленный Ястребилов ничего не ответил. В канцелярию вошел старший лейтенант Кайманов, прикрыл за собой дверь.