Анатолий Чехов - Чёрный беркут

— Где старшина? — спросил он, вспомнив о своем старом знакомом Амире Галиеве.

— Проверяет наряды, товарищ старший лейтенант. Поехал с дозором, — ответил Красноперов.

«Он-то службу знает», — тепло подумал о Галиеве Яков.

Для заставы было очень важно, что в трудное время здесь все-таки остались такие опытные пограничники, как сверхсрочник старшина Галиев, инструктор службы собак Ложкин.

— С участком ознакомились?

— Так точно, товарищ старший лейтенант. Галиев мне весь участок показал.

— А что будете делать, если на вашем участке случится прорыв?

— Это исключено, товарищ старший лейтенант.

Кайманов вскинул брови, хотел возразить, но сдержался, глянув на юношески худую шею и не очень широкую грудь Красноперова, на его впалые щеки, синие круги под глазами, припухшие красные веки. «Только начал работать, а уже замотался».

— Ну что ж, желаю удачи, ни пуха вам, ни пера! — сказал он и протянул Красноперову руку.

— К черту, товарищ старший лейтенант.

— Что?

— Примета такая, товарищ старший лейтенант. Когда говорят ни пуха ни пера, надо послать к черту. Извините...

— Примета, значит? — переспросил Яков. — Ну так вот, учтите, на вашем участке возможно нарушение границы бывшим жителем Даугана неким Аббасом-Кули. Свяжитесь с бригадой содействия. Они его хорошо знают.

— Слушаюсь, товарищ старший лейтенант! «Зеленый, совсем зеленый. Как служить будет? Кого

пришлют начальником? Если такого же, считай, два сапога пара. Многие рядовые пограничники тоже молодежь, прямо с учебного пункта. Опытных старослужащих раз, два — и обчелся. Почаще надо бывать здесь», — решил Яков, собираясь сразу же поехать на соседнюю заставу. В этот момент у ворот остановился всадник, быстро соскочил с коня, привычно одернул гимнастерку, решительно зашагал навстречу заместителю коменданта. Это был старшина Галиев. Якову захотелось обнять друга, но Галиев подошел строевым шагом, невозмутимо вскинул руку к козырьку фуражки, отрапортовал по всей форме:

— Товарищ старший лейтенант, наряд возвратился с охраны государственной границы. За время несения службы никаких происшествий не было.

Кайманов с удовольствием смотрел на старшину. Ему хотелось сказать: «Брось, Амир, фасон давить. Здравствуй, дорогой! Я очень рад встрече с тобой. Вместе теперь служить будем». Но присутствие Красноперова, да и строго официальный вид самого Галиева на какие-то доли секунды поколебали его.

«А! — решил вдруг Яков. — Красноперов послал меня к черту, пошлю и я его».

Он притянул Амира к себе, обнял и трижды расцеловал, благодарный ему и за верность дружбе, и за то, что он весь почернел и высох не столько от солнца, сколько от забот, что дни и ночи не уходит с границы.

Смущенный Амир сначала не знал, как отнестись к такому проявлению чувств, но потом весь просиял, польщенный вниманием друга, нежданно-негаданно ставшего заместителем коменданта.

— Товарищ старший лейтенант, — упорно не желая называть Якова по имени, сказал он. — Время обедать. Фаиза, наверное, уже ждет. Приглашаю вас к себе на обед.

— О-о, как официально! Оказывается, тебя надо еще и с законным браком, с молодой женой поздравить. Ну что ж, дорогой, пошли обедать.

Только успел Яков познакомиться с Фаизой — женой Амира, маленькой и крепкой молодой женщиной, да съесть тарелку плова, как в дверь постучали, вошел дежурный.

— Товарищ старший лейтенант, обнаружен след, наряд не может сам разобраться.

— Ну что ж, прикажите седлать лошадей. Начнем работу. После обеда служить веселей.

Он зашел в канцелярию, предупредил по телефону начальников соседних застав, что ожидается попытка нарушить границу бывшим жителем Даугана Аббасом-Кули, посоветовал Красноперову сегодня же связаться в поселке с Баратом и Балакеши, договориться об усилении нарядов за счет «базовцев». Затем в сопровождении младшего политрука Красноперова и старшины Галиева верхом отправился туда, где пограничники обнаружили непонятный след.

Наконец-то пришло к нему состояние уравновешенности. Знакомые сопки и карнизы успокаивали, отвлекали от тяжелых дум, нахлынувших было на заставе во время разговора с Красноперовым.

Из ложбинки, пересекавшей границу и уходившей на сопредельную территорию, появился Ложкин с беспокойно мечущейся на поводке служебной собакой.

— Вот он, этот след, товарищ старший лейтенант, — доложил он. — Не берет его мой Барс.

На сыром песке отчетливо был виден какой-то непонятный отпечаток. Можно было предположить, что нарушитель подложил под локти и грудь циновку и полз на ней по земле. Яков внимательно осмотрел след, спокойно сказал: