Анатолий Чехов - Чёрный беркут

— Молодец, Барат! — сказал другу Яков. — Скоро твоих балайчиков будем на границу брать, военному делу учить.

— Рамазана хоть сейчас бери. Мало-мало на границе поучится, лучше всех воевать будет.

В толпе Яков увидел вполне сформировавшегося юношу — сына Барата, которому можно было дать, по крайней мере, лет шестнадцать.

К крыльцу подошел Али-ага. Редкие волосы на его голове стали совсем белыми, но сам он выглядел по-прежнему бодро. Яков по-сыновнему обнял старого костоправа, столько раз выручавшего его из беды.

— Здравствуй, дорогой Али, верный старый друг! Время не трогает тебя, хотя уже унесло многих из тех, кто вместе с тобой истирал подошвами чарыков эти камни.

«Младшие всегда благодарны старшим за то, что они стоят боевым охранением на пути неумолимого времени. Когда время сваливает первую шеренгу, на смену ей, защищая молодых, встает вторая», — подумал Яков. Сам он только еще приближался к этой шеренге второго поколения, но он уже не считал себя молодым. Уйдут из жизни такие, как Али-ага, Балакеши, тогда и для него настанет черед стать заслоном на пути времени...

— Вот и встретились, Ёшка-джан, — всматриваясь в лицо Якова, сказал Али-ага. — Я думал, больше тебя не увижу.

— Что ты, дорогой Али-ага? Лечил моего отца, лечил меня, будешь еще и внуков моих лечить. Видишь, какой я крепкий: ни горы, ни пули не берут! Очень хорошо лечишь... Друзья! — обратился он ко всем собравшимся. — В трудное время я приехал в родной Дауган. Вы уже, наверное, знаете, я теперь заместитель коменданта участка. Но одни начальники и даже все наши пограничники не смогут без вашей помощи уберечь границу. Вы хорошо знаете горы, пограничную службу. Пусть каждый из вас чувствует себя пограничником. Ваша помощь нам очень нужна. Вот, говорят, снова появился Аббас-Кули. Надо его поймать. Если мы все будем на страже, ни один враг, как бы ни был он хитер, не нарушит наши священные рубежи. Так я говорю?

— Так, Ёшка, так, — за всех ответил Балакеши. — Не первый год живем тут. Алеша вот на фронт уходит. Мне председателем быть. Вместе, дорогой, работать будем: ты — военный начальник, я — гражданский.

И снова бежит под колеса машины асфальт. Мелькают плиты на подпорной стене. Минули сложенные из камней круглые укрепления бывшего казачьего поста, за ними — ворота заставы.

Начальник сюда еще не назначен. Его обязанности временно исполняет младший политрук, недавно прибывший на границу после окончания училища.

— Дежурный! — крикнул часовой, когда машина остановилась во дворе заставы.

Вместо дежурного к машине четким шагом подошел молодой командир, назвался младшим политруком Красноперовым, отрапортовал и, сделав шаг в сторону, чтобы пропустить начальство, резко отдернул руку от козырька фуражки.

«Козыряет лихо. Как-то служить будет?» — подумал Кайманов, выходя из машины и молча пожимая руку Красноперову. Словно забыв о том, зачем приехал, он окинул взглядом знакомый двор. Вон сарай, возле которого в первый день его приезда на заставу был привязав раненный контрабандистами ишак. Тогда еще привлеченная свежей кровью сорока все пыталась сесть на спину ишаку, и Аликпер метким выстрелом на лету сбил ее. Вон с тех ступенек крыльца сбежал Федор. Где он теперь? Жив ли? Крепкая дружба связывала их. Когда ему, Якову, приходилось решать трудные задачи, он знал: есть Карачун, который сумеет найти правильное решение. Теперь многие, очень многие вопросы придется решать самому. И этот молоденький политрук Красноперов и все другие, кто несет службу на заставе, видят в нем старшего начальника. Его решения теперь для них закон. Они должны быть всегда правильными, безошибочными... На то же крыльцо вышла тогда Светлана, чтобы позвать его и мужа завтракать, и огорчилась, узнав, что они должны немедленно выехать на границу. Где теперь Светлана? Может, уже едет на фронт? Там теперь очень нужны опытные врачи.

Обеспокоенный затянувшимся молчанием представителя комендатуры, младший политрук Красноперов заметно нервничал, со все возрастающей тревогой следил за его взглядом: все ли в порядке в казарме, в столовой и кухне, в конюшне и вольере для служебных собак?

— Ну что ж, пойдемте посмотрим ваше хозяйство, — сказал наконец Яков и подумал: «Трудно парню. Все для него ново, а тут еще приходится исполнять сразу две должности».

Они побывали в казарме, заглянули в кухню, в конюшню. Опытным глазом Яков отметил: людей не хватало, всего несколько человек спали после нарядов. Бодрствовали лишь повар да часовой у ворот. Остальные — на границе.