Олдржих Шулерж - Всегда настороже. Партизанская хроника

— Если ты действительно пришел к нам, Танечек, то добро пожаловать! Я представляю себе это так: ты просто должен был обратиться в нашу веру.

Однако Танечек руки его не принял.

— Погоди, Лом! Не хули праведных! Не должен был я обращаться в вашу веру. Нас всегда разделяло то, что у вас кумиры, а мы в кумиров не верим. Вы рисуете и в дереве изображаете свое божество, как язычники. Мы рисованных богов не чтим и не верим в них.

Но Ломигнат снова протянул маленькому Танечеку руку и сказал:

— Если нас разделяет только это, Танечек, то я все равно говорю тебе: «Добро пожаловать!»

Они пожали друг другу руки, но Танечек все же закончил свою мысль:

— В писании говорится: «Славить будем на вершине славы своей и выполнять клятву свою».

Широкое лицо Ломигната расплылось в улыбке. Глаза сияли.

— Ну уж это твое дело, Танечек. Поступай как знаешь! Только пусть клятвы твои падут на голову врагов!

И, как бы подчеркивая важность сказанного, Лом ударил громадным кулаком по низкой потолочной балке.

В городе первый снег растаял. Ветер раскачивал затемненные уличные фонари. По мостовой ползли синеватые блики. В Валашском Мезиржичи смеркалось. Улицы безлюдны.

На Сокольской улице перед низеньким домиком остановились трое мужчин. Тот, что был поменьше других ростом, постучал в дверь, а когда портной Михал отворил, поздоровался с ним как старый знакомый.

— Что принес, Досталик? — спросил его Михал.

— Ах ты, Михал-Михаличек! Что я могу тебе принести — ничего. Гостя тебе веду, — проговорил пришедший и подтолкнул вперед одного из своих спутников. За ним в комнату вошел и третий в пальто с поднятым воротником. Он запер дверь, стряхнул с кепки дождевые капли и повесил ее в прихожей на вешалку. Это был официант Ферда из Хорыня.

На кухне у печки грелась жена Михала с двумя ребятишками. Вначале они посмотрели на пришедших с опаской, но потом хозяйка узнала их и поздоровалась. Михал повел гостей в комнату, превращенную теперь в маленькую портняжную мастерскую.

— Это Большой Франта, — представил Досталик незнакомца.

Михалу это ни о чем не говорило.

— Большой Франта, значит? — вопросительно повторил Михал.

— Да, так меня зовут, — подтвердил гость.

Михал еще раз внимательно оглядел Большого Франту. Это был худой, черноволосый, смуглокожий человек, с быстрыми колючими глазами, с узкими, почти все время растянутыми словно в улыбке губами, и это придавало его лицу несколько насмешливое выражение. Движения его были резкими, держался он самоуверенно.

Михал убрал со стула какую-то недошитую вещь из холста и движением руки предложил сесть. Сам же присел на широкую доску старомодной швейной машины.

Большой Франта посмотрел на свои руки и сказал:

— Прежде всего я хотел бы умыться.

— Пожалуйста. — Михал заглянул на кухню и крикнул: — Анча, нагрей воды и приготовь полотенце!

Потом он обратился к Досталику:

— В чем дело?

— Да ничего особенного, — заверил его Досталик. — Только познакомиться и переночевать. У меня это сделать сложнее: ты же знаешь, как обстоят дела…

Досталик — низенький, плотный, лет пятидесяти человек с румяным лицом и розовой плешью на круглой голове с нимбом белых альбиносовых волос. Такие же белые ресницы и красные глаза. У него собственное предприятие по изготовлению белья. Это означает, что жена его вместе с двумя или тремя девушками шьет, а Досталик занимается бухгалтерией и представляет администрацию фирмы. Но фирма мало интересует его. Куда больше волнует его подпольная деятельность. Он сумел организовать в городе группу Сопротивления, которая объединила патриотов, прежде всего из числа местной интеллигенции, образовала нелегальный национальный комитет и установила контакт с лондонским руководством. Тем временем в окрестностях Мезиржичи образовалась боевая группа Михала, с которой слились более мелкие группки из окрестных сел. Когда же потом в горном селении Озница появились партизаны Москаленко, Михал привлек их в свою группу. Это решило все: Досталику не оставалось ничего другого, как сотрудничать с более сильной группой Михала.

Большой Франта снял пиджак, но в мастерской его не оставил, а взял с собой на кухню. Там положил на стул рядом с умывальником.

Тем временем в мастерской Михал набросился на Досталика:

— И чего это тебе взбрело в голову привести его ко мне?

— Он хочет встретиться с Москаленко. А кто другой может помочь ему в этом? — защищался Досталик.