Павел Цупко - Торпедоносцы

На следующий день Совинформбюро оповестило мир об этой блестящей победе балтийцев.

Победное сообщение слушали с сознанием исполненного долга Михаил Борисов и его боевой друг Иван Рачков, Дмитрий Башаев и Алексей Арбузов, Иван Репин и Гусман Мифтахутдинов рядом с другими летчиками и техниками. Слушали, радовались и… вместе делили горе! победа была добыта жизнями четырнадцати экипажей бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей, в том числе выдающегося советского аса Нельсона Георгиевича Степаняна и его боевого соратника воздушного стрелка Алексея Румянцева…

Балтийская авиация совершенствовала свою тактику, оперативное искусство, от боя к бою, от сражения к сражению увеличивала мощь своих ударов, ценой огромных усилий решала стратегическую задачу Краснознаменного Балтийского флота по освобождению моря.

Приближался 1945 год. В том, что новый год будет победным для стран антигитлеровской коалиции, никто не сомневался. Советские войска, по-прежнему несшие основную тяжесть войны, уже освободили из фашистского рабства народы Румынии, Югославии, Норвегии, вели бои на территории Польши, Венгрии, Чехословакии, ворвались в Восточную Пруссию, продолжали теснить гитлеровские полчища к Берлину.

Фашистский зверь был ранен. Теснимый союзными войсками с востока и отчасти с запада, он медленно уползал в свое логово, бешено огрызаясь и оставляя после себя выжженные земли. На Балтийском море гитлеровское командование, пытаясь выиграть время и оттянуть расплату, упорно цеплялось за свои военно-морские базы, собрав в них основные силы флота. Теперь в Пиллау, Данциге, Гдыне, Либаве, Мемеле и в Виндаве находились четыре линкора — два «карманных» и два так называемых «учебных», а также два тяжелых и четыре легких крейсера, около двухсот подводных лодок, три десятка эскадренных миноносцев, семьдесят торпедных катеров, двести быстроходных десантных барж и примерно такое же количество сторожевых кораблей, тральщиков, различных катеров. Эти внушительные силы немцы широко использовали для поддержки приморских флангов своих войск и прикрытия стратегических перевозок.

Краснознаменный Балтийский флот намного уступал немецкому по численности боевых кораблей. К тому же он все еще был скован минными полями в восточной части Финского залива, поэтому основная тяжесть борьбы на Балтике по-прежнему ложилась на морскую авиацию и на подводные лодки.

С освобождением островов Моонзундского архипелага и выходом наших войск на побережье основными участками боевой деятельности флотской авиации стали центральная и южная Балтика, включая обширную Данцигскую бухту. В то же время за ней сохранялась задача морской блокады окруженных врагов в Курляндии и в Мемеле.

Расширение арены борьбы потребовало пересмотра районов базирования основной ударной силы военно-воздушных сил флота — минно-торпедных, пикировочно-бомбардировочных и штурмовых авиаполков. Паневежисский аэродром находился от моря в двухстах двадцати километрах. Полет к морю и обратно занимал больше часа дорогого времени. Случалось, и не раз, что воздушная разведка обнаруживала вражеские караваны в непосредственной близости от Либавы и Мемеля. Но пока донесение об этом проходило по каналам связи оперативной службы, пока докладывали командованию и оно принимало решение, а потом поднимало в воздух торпедоносцев или пикировщиков, противник успевал прятаться под усиленную защиту противовоздушной обороны своих военно-морских баз.

На побережье имелись подходящие аэродромы. Они были в Грабштейне, в Дрессене, в Паланге. Но эти аэродромы находились вблизи переднего края фронта и подвергались артиллерийским обстрелам. Выдвигать на них минно-торпедную авиацию было опасно. И все же генерал Самохин рискнул. Он приказал посадить на палангский пятачок три пары торпедоносцев. Командовать группой приказали лейтенанту Борисову.

Большой палангский аэродром уже был обжит морской авиацией. Здесь находились штурмовики из 11-й Новороссийской дважды Краснознаменной авиадивизии полковника Манжосова, разведчики и истребители. Поэтому едва торпедоносцы приземлились, как их направили в приготовленные в северной части летного поля капониры.

Прямо со стоянки прилетевшие экипажи Борисова, Богачева, Мифтахутдинова и Репина пошли осматривать летное поле. Оно здесь было намного меньше, чем в Паневежисе. На границе его южной части виднелись служебные домики, радиомачты, капониры с «ильюшиными» и «яками», а дальше у линии горизонта в серое небо упирались острые шпили небольшого городка Паланга, — до него от аэродрома было всего шесть километров. За городком на расстоянии четырнадцати километров располагалась крупная мемельская военно-морская база немцев. В нескольких десятках километров от аэродрома на севере проходил другой передний край фронта, недаром этот участок называли пятачком. Торпедоносцы, что называется, попали между двух огней.