Александр Тамоников - Огненное ущелье

Но Луиза официально обратилась к Тимохину:

— Господин полковник, сержант Крофт по приказу бригадного генерала Дрейка поступает в ваше распоряжение.

— Ни хрена себе кренделя! — присвистнул Шепель. — С чего бы это, Лу?

— Помолчи, Миша! — оборвал майора Тимохин. — Минуту, сержант…

Александр отдал приказ Соловьеву разместить в овраге личный состав и организовать охранение лагеря, после чего отвел в сторону Крофт.

— Что случилось, Луиза?

— Не знаю, Алекс. Решение Дрейка стало для меня такой же неожиданностью, как и для тебя.

— Да, интересно… И непонятно. И в каком качестве генерал прислал тебя в «Орион»?

— Об этом он не сказал ни слова.

— Что же замыслил этот ваш Дрейк?

— Дрейк не мой, Алекс, он ничей.

— Мистер Стивен Дрейк — бригадный генерал армии США.

— Формально — да.

— Я понимаю, что у тебя к нему негативное отношение.

— У него ко мне тоже.

— Значит, генерал решил отправить тебя к нам, чтобы не видеть твоей персоны рядом с собой… Но мне-то что делать?

— Ты можешь отказаться, и тогда я вынуждена буду вернуться к Дрейку. А он смирится с этим.

— И будет постоянно доставать тебя? Нет уж, лучше оставайся у нас. Ты же хорошо владеешь «Орбитой»?

— Как и американской спутниковой станцией «Сигма».

— Значит, будешь напарником старшего лейтенанта Колданова. Такой расклад тебя устроит?

— Вполне.

— Вот и договорились… — Тимохин подозвал Колданова: — Принимай пополнение, Слава. Луиза будет с тобой обеспечивать связь, а при необходимости заменит тебя. Вопросы?

— Да какие вопросы, командир? Мы Луизе всегда рады.

— Ну, вот и помоги ей обустроиться. Ночью пусть отдыхает. Идите.

Колданов увел Крофт. К Тимохину подошел Шепель:

— И что означают кружева Дрейка с Крофт, Саня?

— Сам задумался… Не для того же он послал ее к нам в группу, чтобы Луиза докладывала Дрейку о наших делах?

— Лу не согласилась бы стучать. Да и о чем стучать, если задачу нам поставил сам Дрейк? О том, как мы будем ее выполнять? Глупо.

— Глупо, — согласился Тимохин. — Думаю, Дрейк просто избавился от Крофт. Она вызывает у него неприязнь.

— За то, что обломала его? Скорее всего. Резинотехническое изделие номер два этот Дрейк!

— Чего? — Тимохин посмотрел на Шепеля. — Какое еще изделие?

— Номер два… забыл советские времена, что ли? Презерватив, короче, а еще проще, гондон!

— Умно…

— А чего? Нормально, а главное, по сути верно.

— Верно-то оно, может, и верно, но не забывай, бригадный генерал Дрейк сейчас командует отрядом, в который входит наша группа.

— Лучше бы он командовал ротой связисток… Вот где для него было бы раздолье!

— Генерал — и ротой?

— Ну, бригадой… Хотя нет, тогда Дрейка надолго не хватило бы.

Тимохин присел на валун и, уже не вслушиваясь в то, что говорит майор, проговорил:

— Завтра с утра поведешь передовой дозор.

— А я и не сомневался, что вперед, как всегда, ты запустишь меня. Кого еще мне взять с собой?

— Кима как сапера, ну и Дрозденко.

— Нормально.

— Я вот думаю, стоит ли нам поднимать на вершины фланговые дозоры?

— Одного бойца не помешало бы. И на одну, естественно, вершину. Наверху обзор хороший.

— В том-то и дело, что хороший… «Духи» могут заметить дозорного.

— Ты считаешь, что здесь есть «духи»?

— А черт его знает. Информации по Ханбаку и по ущелью у нас нет практически никакой. Только то, что до брошенного кишлака около четырнадцати километров пути. И легко можно попасть под обстрел сверху. Не тебе мне говорить, что от нас оставят два пулемета, размещенные на вершинах. В клочья порвут, и довольно быстро.

Шепель присел рядом с Тимохиным:

— Ну, пулеметчиков я так не переоценивал бы, но, согласен, часть подгруппы они выбили бы точно.

— Значит, выставлять верхний дозор придется. И к тому же менять его. А людей у нас мало — тыл-то тоже нельзя оставлять оголенным…

— Тогда следует разбивать группу и идти в боевом порядке бессменно.

— Да, придется разбивать.

— На каком удалении от кишлака встанем для проведения разведки?

Тимохин раскрыл карту:

— Если верить карте, то у самого кишлака ущелье делает змеиный изгиб, сначала уходит вправо, затем выравнивается — и поворот налево. От поворота до Ханбака около километра. Изгиб имеет протяженность тоже где-то километр, по курвиметру — восемьсот метров с небольшим. Хреновое это место, Миша.

Шепель согласно кивнул:

— Да, хреновое. Туда надо входить предельно аккуратно. И поверху не обойти. Если в Ханбаке окажутся «духи», то их наблюдатели тут же срисуют нас со всеми, как говорится, вытекающими из этого последствиями.