Карел Рихтер - Совсем другое небо (сборник)

Когда я вернулся в дом, мне было уже ясно, что этой ночью меня не найдут. А ведь могли! Они могли бы сэкономить уйму работы и времени. Теперь же они будут вынуждены поднять местные гарнизоны, лесников, службу безопасности и искать, искать… Они могли бы обойтись без всего этого, если бы этот болван… Неожиданно поток моего гнева остановился, и я вынужден был признать горькую правду: «Уж если кто и есть болван, так это я!..»

Я перестал философствовать, так как меня вновь атаковал холод. Я сорвал один из матрацев и заткнул им отверстие в двери, потому что снаружи тянуло, как из ледника. Потом я взял второй матрац и положил его возле печки так, чтобы можно было дотянуться до дров и до дверки печки. Затем открыл дверку духовки.

Тепло! Это продолжалось с минуту, потом тепло исчезло. Через некоторое время меня вновь обдало теплым воздухом, но на этот раз поток тепла был слабее и короче. Я вынужден был закрыть духовку, чтобы накопить в ней тепло и потом повторить весь процесс. Потом мне все это надоело. Я сел, опершись спиной о стену печки. Сидеть так было приятно, но через минуту спине стало невыносимо жарко и от моего комбинезона пошел пар. И в то же время мои колени, руки и щеки мерзли.

Я понял, что эту шаланду не натопить и тремя такими печками, а поскольку я долгое время сидел, то меня вновь начал пробирать холод. Я снял туфли и пощипал пальцы ног: все в порядке — я их чувствовал. Я начал размышлять, как мне лучше распределить силы, и при этом подробно изучал мое убежище.

Между тем в доме почти стемнело, но последний косой лучик высветил у потолка что-то блестящее. Я посмотрел туда и удивился, что не заметил этого раньше. Над столом висел фонарь. Я залез на стол и потянул за веревку. Она была толстой и крепкой. Я хотел пережечь ее горящим поленом, но потом решил, что света у печки мне достаточно и фонарь мне не нужен. Я даже не предполагал, что решение не использовать фонарь было моим первым правильным шагом к спасению. Но это я понял гораздо позже.

Я вернулся к печке и стал лихорадочно придумывать план действий. Прежде всего я понимал, что спать мне ни в коем случае нельзя, так как может погаснуть огонь. И в то же время мне следовало экономить дрова. Я топил всего два часа, а дров уже заметно поубавилось. Я прикинул, что мне их хватит примерно на двадцать четыре часа. Завтра в это же время, если меня, конечно, не найдут, дров уже не останется. Подкладывать дрова реже — замерзнешь, так как стоял примерно двадцатипятиградусный мороз. Итак, у меня был один день… Уйма времени для того, чтобы меня нашли. Так что все в порядке… Утром меня будет мучить голод. Ничего, растоплю снег и выпью горячей воды. Проживем…

Подумав о дровах, я посмотрел под печку в надежде, что там блеснет топор. Он бы мне очень пригодился на тот случай, если бы мне пришлось разбивать стулья и стол. Однако под печкой лежала совковая лопата.

— Жадины, даже топор здесь не оставили!

Я чувствовал, как во мне закипает гнев. Это было совсем ни к чему, так как я терял способность спокойно мыслить.

Закончив разработку своего нехитрого плана, я положил голову на руки и мгновенно уснул. Проснулся я от страшного холода и с трудом разодрал слипавшиеся веки. Меня окружала кромешная тьма. В печке свистело и выло, но без огня. Огонь погас.

— Этого нельзя допустить, нет… — вслух разговаривал я сам с собой, а зубы мои стучали так, будто я сидел в грузовике, который мчался по разбитой дороге.

Мне удалось в темноте вновь растопить печку, и потом я уже засыпал лишь на полчаса. Просыпаясь, некоторое время бодрствовал и опять засыпал. Так я выдержал до двух часов ночи, но чувствовал себя совершенно разбитым. Я встал, открыл дверку в печке, чтобы было больше света, и сорвал с кровати еще один матрац. Улегшись у почки, я навалил его на себя. Холод стоял страшный, но опасность того, что лежа я опять крепко засну, была страшнее. Я сел и начал дремать сидя, время от времени вздрагивая всем телом и стряхивая цепкие оковы сладкого сна. Я подкладывал дрова и старался не смотреть на часы…

Наконец на востоке появилась крошечная полоска света. Увидев ее, я подбежал к окну как человек, страшно заинтересованный в рассвете.

Наступило утро. Избалованный желудок сразу заявил о себе, но вместо плотного завтрака он получил только то, что я запланировал вечером. Горячая вода, которую я выпил из большого ведра, согрела меня, однако я вспотел и почувствовал еще большую усталость. Да, я начинал слабеть.