Виктор Муратов - Перевал

— Когда я лечу, отец? — спросил Клаус.

— Полетишь завтра. Отдохни денек. Побудь со мной.

— Я бы хотел сегодня. Постарайся, отец, хотя… — Клаус вспомнил о просьбе Ганса Штауфендорфа. — Пусть будет так. Завтра я должен выполнить в Ростове одно поручение.

— Я рад, что ты задержишься. Я хочу, чтобы ты хоть денек побыл со мной. Не забывай, я тоже отец. Кстати, ты не обижайся, я пригласил сегодня кое-кого из знакомых. Такое событие, сам понимаешь, надо отметить.

— Я знаю твоих знакомых?

— Нет. Один немец и двое русских.

— Русских?

— Вернее, один — грузинский князь, другой — казак. Я с ними связан по работе. Ты не против?

Клаус равнодушно пожал плечами.

— Послушай, — сказал он, — ты не знаешь, где здесь находится лазарет для военнопленных номер сто девяносто два?

— Лазарет? Зачем он тебе? Лазарет в некотором роде тоже является объектом моей работы.

— Вот как?

— Да и кстати, сегодня в числе гостей будет начальник лазарета майор Ланге.

Квартира доктора Берка размещалась в здании Ростовского краеведческого музея, чудом уцелевшего от бомбежек и артиллерийских обстрелов. Гостей еще не было. В просторной светлой комнате был сервирован стол. Возле него хлопотала стройная светловолосая девушка. Клаус вопросительно посмотрел на отца.

— Это Тоня. Тоня Гарбузова — мой добрый ангел, — пояснил доктор Берк. — Фрейлейн Тоня, вот познакомьтесь, мой сын Клаус.

— Я много слышала о вас, — сказала Тоня. — Господин Берк ждал вашего приезда. Поздравляю вас с сыном.

— Благодарю, фрейлейн Тоня. А что, папа, пока нет гостей, может быть, откроем шампанское? Генерал Хофер просил передать тебе лично вместе с поздравлениями абрау-дюрсо.

— О, абрау-дюрсо, молодец Генрих! Советское шампанское не хуже французского. Пожалуй, даже лучше. Выпьем, фрейлейн Тоня, за нашу радость. Желаю и вам достойного жениха, — подмигнул Тоне доктор Берк, — и хорошего сына. А, фрейлейн Тоня? — Доктор Берк был радостно возбужден и настроен благодушно. — Хорошие люди нужны на земле, — чуть захмелев, говорил он. — Хорошие. Пусть то будут немцы или русские. Что из того, что Тоня Гарбузова русская? Побольше бы таких русских, как вы, фрейлейн Тоня, как ваш дедушка Сергей Иванович. И тогда не нужны войны. Зачем воевать, если можно вот так делить радости друг с другом? Все дело в воспитании. Сергей Иванович вас хорошо воспитал. Ты знаешь, Клаус, фрейлейн Тоня совсем неплохо знает немецкий язык. Именно так мы должны воспитывать новое поколение на освобожденных от большевиков землях, и мы постараемся…

— Что, в Ростове открываются школы? — поинтересовался Клаус.

— Да, на это есть указания рейхсминистра. Первым иностранным языком будет немецкий язык. В будущем большинство предметов будет вестись на немецком языке. Но это в будущем. А до тех пор пока регулярная работа школ еще не осуществлена из-за недостатка помещений и учебных средств, министерство по делам Востока предложило компенсировать этот недостаток проведением экскурсий в музеи. Рейхсминистр считает, что присущая русским людям импровизация может быть здесь с успехом применена и использована. В меру своих сил мы вот с фрейлейн Тоней и ее дедом кое-что делаем и уже сделали. Привели в порядок оставшиеся экспонаты. К сожалению, после бегства большевиков ростовские музеи оказались почти голыми, в библиотеках — пустые полки. Большевики вывезли из музеев ценнейшие полотна великих мастеров. Это же варварство! Загрузить вагоны картинами мировых мастеров и отправить в этот хаос войны, под бомбы и снаряды.

— Но большевики спасали свое богатство, — возразил Клаус. — Это вполне естественно.

— Свое богатство! Рубенс, Айвазовский, Донателло — богатство большевиков? Ты меня удивляешь, Клаус. Это мировое богатство. Нет, творения великих мастеров должны находиться в надежных руках, в руках настоящих ценителей и хранителей этого богатства — в наших, немецких, руках.

— Простите, господин Берк, — перебила Тоня, — звонят. Очевидно, пришли гости.

Господ явилось двое: тучный, ожиревший майор, чем-то похожий на Германа Геринга, и высокий, статный блондин в костюме спортивного покроя. Рябое лицо последнего Клаусу показалось знакомым.

— Майор Ланге, комендант лазарета для русских военнопленных, старый борец, — представил доктор Берк. — А это господин Кутипов, донской казак, один из настоящих патриотов и верный друг рейха.

— Кстати, — вставил майор Ланге, — сейчас у меня в лазарете находится один из представителей казаков, старший лейтенант Севидов.