Виктор Муратов - Перевал

Всего этого Шалва не мог рассказать Тоне, потому что не знал, кто она теперь. После долгой паузы он вдруг нервно воскликнул:

— Так что, подыхать лучше, да? Одет, обут и сыт! Некоторые идут в национальные легионы. Вначале и меня хотели направить в грузинский легион «Штейнбауэр», И теперь с Кутиповым бываю там. Я знаю, кто в этих легионах.

— Кто же? — спросила Тоня и, не дожидаясь ответа, продолжала: — Наверное, люди. Обыкновенные люди. Они тоже не хотят подыхать. Одеты, обуты, сыты.

Шалва молчал.

— Ну вот, молчите. А меня вроде упрекаете. Я ведь тоже не хочу умирать от голода. И не хочу, чтобы в Германию угнали. Тоже одета, обута и сыта. Что же делать, война.

— Разве больше нечего делать? — осторожно спросил Шалва.

— А вы знаете, что делать?

Шалва пожал плечами.

— Приехали. Остановите, — попросила Тоня.

Шалва затормозил. Не оглядываясь на Тоню, упрямо спросил:

— Так что мне делать? Почему не говоришь?

— Не знаю.. До свидания.

— Подожди! — Шалва выскочил из машины, догнал Тоню, торопливым шепотом заговорил: — Скажи, где Дарья Михайловна? Где мальчик? Не бойся меня, я им ничего плохого не сделаю.

— Слабый из вас провокатор получился, Шалва Платонович. Придется так и передать господину Кутипову. До свидания.

Тоня пошла. Но Шавлухашвили снова догнал ее. Он схватил Тоню за руку и торопливо зашептал:

— Не надо работать у Кутипова.

— Почему? — удивленно спросила Тоня.

— Прошу тебя, не надо!

— До свидания, Шалва Платонович.

У перекрестка Тоня обернулась. Шавлухашвили все стоял и смотрел ей вслед. Потом с отчаянием махнул рукой и сел в кабину. Машина, взревев, рванулась с места.

Сергей Иванович не спал. Он сидел за столом и при тусклом свете керосиновой лампы рылся в книгах.

— А, Тоня. Поздновато сегодня. А я вот, внучка, на старости лет решил военную науку изучать. Да, да, представь себе, никогда не увлекался, а сейчас хочу понять, что к чему. Ты подумай, сколько книг написано о войне! И какие книги! Вот смотри: Гуго Гроций — «О праве войны и мира», Клаузевиц — «О войне», Альфред де Виньи — «Неволя и величие солдата». Э-э, да ты меня не слушаешь, ты чем-то взволнована?

Тоня подошла к столу.

— Я встретила шофера генерала Севидова.

Сергей Иванович сдвинул на нос очки, пристально из-под бровей посмотрел на Тоню.

— Так, рассказывай все по порядку.

Он слушал ее не перебивая, только изредка вставлял свое «так-так».

— Бывает, говоришь, в лазарете и в легионах?

— Да, вместе с Кутиповым. Кутипов там какой-то начальник.

— Так-так, — приговаривал Сергей Иванович, а сам думал: «Неплохо бы иметь своего человека в штабе национальных формирований. Возможно, за линией фронта и не знают о том, что формируются национальные легионы. Секретарь райкома Евдоким Егорович Кореновский перед уходом из Ростова рекомендовал внедрять своих людей в полицию, а тут — штаб национальных формирований! Сведения об этих национальных легионах наверняка заинтересуют наше командование. Свой человек в штабе! Такую возможность никак нельзя упускать, тем более что налаживается связь со штабом партизанского движения».

— Сегодня у Берка вместе с Кутиповым был князь Николадзе, — продолжала Тоня. — Кутипов перед ним шапку ломает, да и сам Берк заискивает.

— Большая, видать, птица этот князь, — задумчиво проговорил Сергей Иванович. — Выходит, и у Берка появились дела поважнее библиотек и музеев…

— Но что будем делать, дедушка? Этот Шалва, конечно, узнал меня.

— Ну и что? Не вижу причины для беспокойства.

— Да как не видишь? Он допытывался, где Дарья Михайловна и Ванюшка. Ведь не отстанет теперь. А если дознается, что мы скрываем мальчика?!

— Да, задача… Думаешь, будет шантажировать? — спросил Сергей Иванович. — Но погоди, ведь настоящей твоей биографии этот Шалва не знает. Вот и будем держаться прежней версии: Ванюшка — твой сын. А к Шалве надо присмотреться. Я попробую разузнать кое-что о нем. Да и ты особенно его не отталкивай, оставь ему надежду найти родственников генерала; как говорится, близко не подпускай и далеко не отпускай. Такой человек нам мог бы очень пригодиться. Да и Кутипов…

— Эта мразь?!

— Мразь, конечно… Ладно, успокойся, внучка, что-нибудь придумаем. А сейчас — спать! Иди, иди.

Тоня прошла в свою комнату. Ванюшка лежал поперек кровати, разметавшись во сне. Тоня осторожно переложила его к стенке, погладила белобрысый чубчик.

Ванюшка, не открывая глаз, спросил: