Виктор Муратов - Перевал

Степан поднялся и тут же вскрикнул от боли.

— Терпите, — тихо сказал Клаус. Он достал пистолет и повел Степана мимо часового, приговаривая: — Шнель, шнель, русише швайне! [7] Быстрее, быстрее, русская свинья! (нем.)

Превозмогая нестерпимую боль, Степан медленно шел впереди Клауса, с трудом различая в густых сумерках узкую тропу.

— Сейчас будет сарай, — тихонько сказал Клаус. — Идите мимо него вниз к ручью.

— Я уже не могу идти, — задыхаясь, проговорил Степан. Он понимал, что сделает еще несколько шагов и упадет.

— Еще немного. Надо пройти сарай. Возьмите. — Клаус протянул Степану пистолет.

— Зачем?

— Берите!

Пройдя метров тридцать, они свернули за сарай и стали спускаться к ручью. Однако часовой у домика, видимо, заподозрил что-то неладное. Послышался топот сапог. Клаус взвалил на спину Степана и стал пробираться через кусты к ручью.

Топот сапог приближался. Часовой что-то кричал и высвечивал карманным фонариком тропинку и кусты. Луч ослепил фигуры беглецов. Степан, изловчившись, выстрелил на свет фонарика. Громкие голоса наверху смешались с автоматной трескотней. Но обер-лейтенант Клаус уже перешел ручей, взобрался на крутой противоположный берег и, задыхаясь, бежал с тяжелой ношей через подлесок, заросший мелким, редким кустарником. Сразу за ручьем начиналась нейтральная полоса. Их уже не преследовали, но били по ним из автоматов и пулеметов. Клаус больше не мог бежать. Он лежал в кустарнике, придавленный телом Степана. В короткие промежутки между вспышками ракет он полз в гору. Только бы перейти Варваринский перевал, а там начнется лес…

— Скоро, теперь скоро, — шептал он пересохшими губами и, выждав темноту, продолжал ползти.

Стреляли наугад, и очереди трассирующих пуль перечеркивали подлесок в разных направлениях. Одна из этих пуль обожгла Клаусу шею. Но он не чувствовал боли, только спина была липкой и мокрой. Клаус не знал, что три другие пули уже вонзились в тело старшего лейтенанта Рокотова и что его спина была мокрой от крови Степана. Он узнал об этом уже за перевалом, у самой кромки леса, когда навстречу ему из-за деревьев подползли трое русских солдат. Они удивились, увидев перед собой немецкого офицера и русского командира. Но, видимо, сообразив, в чем дело, один из солдат перевернул Степана Рокотова на спину, припал ухом к груди и сказал:

— А старшой-то вроде мертвый.

Клаус вначале не понял, о чем говорит солдат. Потом до его сознания дошел весь трагический смысл этих слов. Он рванулся к Степану Рокотову, схватил его за плечи, стал ощупывать руками тело, застывшее лицо.

— Он не может быть мертвым! — в отчаянии говорил Клаус. — Он был живой!

— Ладно, Рябухин, — сказал другой солдат, очевидно старший, — давай их в медсанбат. Немец навроде тоже ранен. Я доложу капитану Сироте. Разберутся.

Генерала Хофера разбудил дежурный офицер:

— Простите, господин генерал, к вам гости.

— Кто? — удивился Хофер.

— Доктор Берк и господин Николадзе.

— Хорошо, сейчас оденусь, — проговорил Хофер, а сам подумал: «Что еще за господин Николадзе?»

Для Хофера встреча с доктором Берком не была приятной. Родственники и в Берлине-то не очень дружили. Они, видимо, никогда бы не встречались, если бы не Диана. После переезда дочери к Беркам генералу Хоферу волей-неволей приходилось наведываться то в переулок «Анна Мария», то в Бад-Зааров. У генерала Хофера было мало общего с дипломатом Берком, но любовь Дианы к Клаусу вынуждала Хофера бывать в обществе, которое собиралось обычно в доме Берка.

Навещая дочь, генерал Хофер обычно старался уединяться с Дианой и Клаусом. Бесконечные разглагольствования дипломатов, среди которых не было ни одного военного, претили Хоферу. Он всегда считал, что в конечном счете политику решают не дипломаты, а солдаты. Чувствуя свое превосходство, Хофер старался избегать бесполезных разговоров за столом у доктора Берка. Другое дело беседы с зятем — Клаусом. Этот парень всегда нравился Хоферу, но вот теперь предстоял нелегкий разговор с его отцом.

Доктор Берк уже знал о том, что случилось с Клаусом. Но знал лишь результат, — знал лишь, что Клаус пропал. Но как пропал? Что значит пропал? Погиб в бою — это понятно. Но пропал? По телефону Хофер не мог говорить ему о том, что Клаус пропал вместе с русским командиром.

Доктор Берк, от самого порога растопырив пухлые руки, короткими шажками засеменил к генералу Хоферу.