Виктор Носатов - Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана

— Что старшина, не спится, ведь сегодня у нас выходной.

— Непривычно что-то. Заставу поднимать? — Спросил прапорщик Фаниль Ахмеджанов, показывая на часы.

— Повремени. Сам видишь, устали, заморились наши мальчики. Пусть еще часок поспят. А тебе, если не спится задача особая. Организуй для ребят баньку. Согласуй все с доктором. А с капитаном Зубцовым поговори о значении питания солдата перед боем. Постарайся к обеду чего-нибудь вкусненького организовать, а то уже порядком надоела каша, да суп гороховый.

— Да нет же ничего на складе, я же вам давеча говорил об этом. Сами видите, погода какая — утром солнце, а к обеду тучи, будь они неладны. Вертолеты с продуктами не скоро по такой погоде прилетят.

Капитан, выпростав руку из-под одеяла и сдавив прапорщику плечо, наклонил его к себе, и что-то сказал на ухо. Тот внезапно прыснул и, зажав рот рукой, чтобы не рассмеяться во все горло, выбежал из офицерской землянки.

Тихо, чтобы не разбудить мирно посапывающего замполита, Сергей оделся и, нашарив в тумбочке пачку сигарет, направился наверх покурить. Проходя мимо входа в спальню, где на двух ярусных кроватях, умещалась почти вся застава, капитан вдруг переменил свое решение, и осторожно ступив через порог, зашел вовнутрь. Давно он не видел своих ребят в такой, по-домашнему мирной обстановке. Обычно он заходил сюда, чтобы объявить об очередной тревоге и видел, как метались бойцы, успевая за считанные минуты одеться, схватить из пирамиды оружие и боеприпасы, и еще окончательно не проснувшись, неслись сломя голову к боевым машинам. Бывало, что и досыпали там, если, конечно по дороге моджахеды не тревожили. И так почти каждый день, особенно, после того как в районе перевала участились засады боевиков. Моджахеды сверху, с гор, нападали на очередную колонну, медленно ползущую к перевалу и, подбив одну-две транспортные машины, а чаще, наделав много шуму, быстро исчезали в предгорьях. Найти боевиков после таких налетов было просто невозможно, словно они и в самом деле были бесплотными духами, которые исчезали среди оврагов и расщелин сразу же, как только слышали гул приближающихся вертолетов. Через некоторое время ни вертушки, ни розыскные собаки уже не могли найти даже следов душманов. Видно не пришлые люди в банде, а, скорее всего, местные. Но прямых доказательств этому не было. Правда после того, как колонны начали сопровождать вертолеты, нападения почти прекратились. Поэтому в солнечные, безоблачные дни моджахедов не видно, не слышно, но стоит лишь тучам закрыть перевал, моджахеды тут, как тут. Жалят там, где меньше всего ожидаешь. Подожгут машину, и нет их. Под обрывом уже с десяток сожженных транспортников и наливняков виднеется.

Черные мысли о бесчинствах боевиков жгут капитану душу. Самое обидное то, что и он, и его парни несмотря ни на что бессильны против этих разбойников. Моджахеды, видя безнаказанность, жалили с каждой проходящей через перевал колонной все сильнее и сильнее. Как много значит уверенность в безнаказанности своих деяний особенно в деле черном, — с горечью думал офицер. Пока он ходил меж кроватей, очнулся дневальный, и, усердно топая сапогами, кинулся к нему с докладом.

— Товарищ… — начал было рапортовать он.

— Тише ты, тише, курица сонная, — остановил его Царевский.

Солдата словно заклинило по стойке смирно, и не зная, что же предпринять в такой ситуации, он шумно засопел.

— Не мешай спать. Найди старшину, пусть заменит, — уже на ходу добавил он, направляясь на улицу.

Весеннее солнце, затопив всю долину теплым, золотистым светом начинало припекать. После сырого, спертого воздуха землянки здесь дышалось особенно легко и привольно. Чтобы сразу же всем своим существом окунуться в ласковую, прогреваемую прохладу зародившегося дня Сергей одним взмахом крупных, жилистых рук скинул задубевшую от пота и пыли рубашку и направился к турнику. Только сделав на перекладине полный комплекс гимнастических упражнений, он подставил свою широкую загоревшую до черноты спину под ледяную струю, хлещущей из бочки воды. После душа насухо обтерся и только после этого занялся своими делами.

А дел за время разъездов накопилась уйма.

Письма нужно было написать, да и постирушку не мешало организовать. Закурив, Сергей задумался. Уж очень много всего накопилось, а времени один день. Да и мало верилось в то, что никто не потревожит их покой, даст спокойно помыться и отдохнуть. И словно в ответ на эти мысли, на дороге ведущей из кишлака он увидел толпу, которая уже подходила к передовому посту. Кто бы это мог быть? Вроде бы в такую рань гостей не ждали. Тут что-то не так, — подумал он и торопливо нырнул в полумрак землянки. Быстро натянул на плечи выгоревшую до белизны хлопчатобумажную гимнастерку, подпоясался ремнем, и на ходу выхватив из пирамиды автомат, приказал проснувшемуся от шума замполиту: