Виктор Носатов - Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана

Предстояло штурмом взять высокогорную базу боевиков. Он со своими бойцами ушел в первом отряде. Все было спокойно, пока колонна шла по долине. Но лишь только передовой отряд начал подниматься по серпантину на перевал, горы ожили, гулкое эхо стрельбы покатилось по ущельям. В это время вздыбился передний бронетранспортер. Искореженное колесо вместе со ступицей, описав крутую дугу, грохнуло по корпусу боевой машины.

Офицер в считанные секунды оказался на месте оператора-наводчика и уже внимательно осматривал подступы к перевалу.

Засад было несколько, это было ясно по грохоту, который доносился и с перевала и от подножия. Тех, кто засел на перевале он разглядел сразу же. Из-за груды камней, возвышающихся в самой верхней точке перевала то и дело выглядывали боевики, ведя огонь по наскочившей на мину машине. Разметав засаду несколькими осколочными гранатами, он ринулся на помощь бойцам подбитого бронетранспортера, но тот внезапно дернувшись, пошел вперед без посторонней помощи. Выйдя на перевал он остановил машину и высунувшись под прикрытием люка, осмотрел место боя в бинокль. Где-то на середине серпантина шел упорный бой, горела наша транспортная машина. Душманы выбрали позицию для засады на господствующей высотке и почти беспрепятственно обстреливали большую часть колонны. Связавшись с первым бронетранспортером, командир поставил наводчику задачу главным калибром уничтожить засаду. Сам начал прицельно наводить в цель орудие. Ведь при малейшей ошибке граната могла разорваться среди своих. Первая граната перелетев через головы моджахедов, гулко разорвалась в глубине ущелья. Вторая и третья угодила в цель. По метавшимся в панике душманам ударил крупнокалиберный пулемет довершая разгром. Бросая оружие, оставшиеся в живых, боевики ушли в горы. Столкнув догорающий грузовик в пропасть, колонна продолжала движение. Если такие засады враги устраивают в предгорье, то что они затевают в горах? — родилась назойливая мысль.

— Уж лучше бы в лагере остался, какого черта напрашивался? нашептывал ему малодушный голосок.

Чтобы взбодрить себя он оглядел своих сосредоточенных, готовых на все парней и твердо сказал себе:

— Они доверили тебе свою жизнь, свое будущее и твоя задача сделать все возможное и даже невозможное, чтобы не только остались живы, но могли осуществить свое основное предназначение:

— Посадишь дерево, воспитаешь сына и защитишь Родину.

— Ребята, смотрите внимательнее, — вслух сказал он, хотя прекрасно знал, что каждый из его бойцов превратился в глаза и уши боевой машины.

Дорога поднималась все круче и круче вверх, заставляя двигатели машин рычать все громче. Немилосердно жгло равнодушное и злое солнце. Казалось, что машины идут по раскаленным углям, так накалились скалы. И ни ветерка, ни малейшей прохлады, хотя кажется что до соблазнительно сверкающих высокогорных ледников — рукой подать. Чем выше в горы, тем безжизненный ландшафт, не видно ни чего живого, ни мха, ни былинки. Только иногда шальная птица поднебесья оттолкнувшись от скалы парит высоко над головой, да и то не долго. Сообразив, что железные громады, чадящие соляркой и бензином явно не по их зубам камнем несутся вниз, чтобы поскорее забиться в глубину прохладной пещеры.

Офицер задумчиво разглядывал горную пустыню и поражался про себя тому, как человек здесь может жить? И словно в ответ на его немой вопрос за поворотом дороги показалось пуштунское стойбище. У шумного ручейка, тесно сбившись в кучу стояли черные кочевые шатры из которых, заслышав шум моторов, выскочили любопытные дети и женщины. Мужчин не было видно. Может быть они испугавшись, что их силком мобилизуют в армию или в банду какого-нибудь курбаши и спешно сбежали в горы, а может быть пасут вдалеке от стана свои стада. Полуголая детвора, загоревшая до черноты, смело лавировала между машинами, выпрашивая для себя хоть чего-нибудь съестного.

Боевая машина притормозила и командир, наполовину высунувшись из люка, на пушту, с большим акцентом спросил у насторожившихся мальчишек, не видели ли те бандитов. Поняли или не поняли они его вопрос сказать трудно, потому что в последующее мгновение кинулись врассыпную к своим шатрам. Оставив на обочине дороги несколько банок с консервами и полбулки твердого как камень хлеба они двинулись дальше.

Отъехав метров сто от кочевья, командир оглянулся. Из крайнего шатра выскочило несколько ребятишек, опасливо озираясь по сторонам они приблизились к оставленным продуктам и быстро похватав все что там было, в мгновении ока исчезли за черной кошмой, прикрывающей вход.