Виктор Носатов - Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана

— Видимо «духи» уже побывали здесь и под страхом смерти запретили кочевникам говорить, кому бы то ни было, об этом, подумал командир, уткнувшись в окуляры прицела.

Отряд уже взобрались на очередной перевал, когда внизу грохнуло два взрыва и дорога, по которой они только что проехали, оказалось полностью заваленной камнепадом. Еще не затих шум падающих камней когда он понял, что боевики хотят захватить обе их машины. Снизу помощи ждать было просто неоткуда. Для разборки завалов надо было слишком много времени и сил.

— Что — ж, будем держаться, — процедил офицер сквозь зубы.

— Бейте «духов» на предельной дистанции, — предупредил он десант, — близко не подпускать.

А бронетранспортер уже вел дуэль с пулеметным расчетом моджахедов, засевшими на господствующей над перевалом скале.

Аркадий неторопливо прицелился и первой гранатой накрыл расчет. В это время по броне защелкали пули другого пулемета, из-за гребня редкой цепью показались боевики. Прячась за каждый камень, выступ скалы они подходили все ближе и ближе.

Первым открыл огонь десант бронетранспортера, душманы заметались и в это время заговорили автоматы его ребят. Оставив с десяток убитых и раненых, они отхлынули за гребень скалы, и вскоре там затихли.

— А что если, под прикрытием бронетранспортера, внезапно подойти к гребню и закидать противника гранатами, ведь черт знает, что еще они там замышляют, — подумал офицер и, попросив, чтобы пулеметчик соседней машины открыл непрерывный огонь по гребню, он вместе с сержантом и низкорослым, но очень подвижным бойцом Федирко быстро выскользнув из машины, кинулись к гребню. Пули с шуршанием проносились у них над головами, заставляя инстинктивно втягивать голову в плечи. Противник не заметил маневра и спокойно дожидался когда у пулеметчика кончатся патроны. Увидев, что смельчаки добежали уже до самой цели пулеметчик прекратил огонь и в это время одна за другой на головы боевиков посыпалось шесть «лимонок». Подождав пока взорвутся все гранаты, командир осторожно взглянул за гребень. В живых не осталось ни одного бандита. Он повернулся, чтобы сказать об этом своим товарищам, но в этот момент прозвучал выстрел. Офицер почувствовал как обожгло бедро и перед глазами поплыли красные круги.

Очнулся он уже в вертолете. Увидев наклонившихся к нему знакомое лицо доктора, попытался улыбнуться, но губы не слушались его.

— Крови много потерял, ну ничего, до свадьбы заживет, — словно сквозь вату услышал он его бодрые слова и снова впал в забытье.

Второй раз он очнулся уже после операции. В нос резко ударил запах нашатыря и раненый почувствовал, что оживает.

— В рубашке родился парень. Пуля только мякоть пробуравила, а кости целы. Долго жить будешь.

— Да долго, целых сто лет, улыбаясь чему-то своему пролепетал он.

Силы в молодом, здоровом теле восстанавливались быстро. Сначала он ходил с помощью костылей, но потом, окрепнув, скрипя зубами от неимоверной боли, пытался ходил сам. Ходил упорно, изо дня в день и вскоре хромота стала чуть заметной, а затем и вовсе исчезла.

Домой он о ранении не писал — зачем тревожить жену, у нее своих забот полон рот. Ведь жив он остался назло всему душманскому отродью.

Потянулись серые госпитальные будни, скрашенные всего лишь несколькими событиями. Однажды в палату зашел начальник госпиталя и попросив офицера переодеться, добавил, что скоро должен подъехать генерал, награды будет ему вручать. Орден Боевого Красного Знамени и медаль пристегнул генерал к больничной куртке. Потом были цветы, улыбки медсестер и крепкие мужские рукопожатия. Но самая большая радость ожидала его впереди.

Через несколько дней после вручения наград к нему приехали жена и сын. Встреча была не такой какой он себе представлял.

Красные от слез вопрошающие глаза жены недоверчиво ощупали всю его мальчишескую фигуру и только тогда с приглушенным воплем:

— Родимый ты мой! — она бросилась к нему. Залила все лицо своими уже не горькими, а счастливыми слезами. Сашка примостившись с боку теребил отцовскую руку, требуя внимания к себе.

— Пап, а пап, ну что вы слезы распустили? А еще взрослые!

Офицер освободившись от объятий жены схватил на руки сына и они втроем затопали в глубину аллеи, подальше от любопытствующих ушей и глаз.

Тогда они и решили, что с таким ранением надо идти на гражданку.

— Как говориться не было счастья, да несчастье помогло, — бодро сказал он. — Теперь скоро, очень скоро исполнится наша мечта. Помнишь последнюю, перед отлетом в Афганистан ночь. Я сказал тогда, что отслужу эту службу, уедем на Украину, купим домишко на берегу реки и будем жить свободно и счастливо, у нас будет много детей, может быть даже десять…