Ганад Чарказян - Горький запах полыни

Через день, как раз в воскресенье, пришла к нам нарядная бабушка — так она наряжалась в исключительных случаях — и с гостинцами. Они сразу обнялись с мамой, прильнули друг к другу, как сестры, немного поплакали, потом уединились в зале — так мы называли самую большую комнату с телевизором — и занялись своими женскими разговорами. После переговоров, судя по их улыбкам, явно прошедших в атмосфере доброжелательности и взаимопонимания, мы мирно пили чай с моими любимыми пирожками с яблочной начинкой. Получались они у бабушки всегда очень вкусными, но в этот раз она превзошла сама себя.

С удивлением я впервые не видел никакого соперничества, даже намека на него, между этими двумя властными и сильными женщинами. А к Новому году у меня появилась сестричка — Наденька. С лица — копия отец. Это было так удивительно: снова увидеть человека, которого уже больше нет с нами. Все деревенские слухи и досужие разговоры сразу утихли, а в нашем доме начало разгораться маленькое тихое счастье.

Такое же маленькое счастье разгоралось несмотря ни на что и в моем глиняном жилище на этой чужой земле, которую никак не оставляют в покое жестокие и сильные страны. Бедную, красивую, измученную землю, хранящую в себе несметные богатства, к которым и тянутся чужие и жадные руки.

Тот день, когда я впервые спустился без палочки от своей пещеры к жилищу Сайдулло, стал нашим общим праздником. Правда, небольшая хромота у меня все-таки сохранилась и поныне. Но жить и работать она мне не мешала. В честь этого события я подарил Сайдулло свои часы с голубым циферблатом и автоматическим подзаводом. Подарок тронул его — тем, что я угадал его тайное желание иметь такие часы, каких не было ни у кого в деревне.

Мы долго сидели под смоковницей во внутреннем дворике. Я научил его обращаться с календарем, ставить дни недели. Особенно ему нравилось, что можно обходиться без батареек и не нужно заводить — заводятся во время хода. Его радость показывала мне, что этот уже достаточно взрослый и даже старый по моим тогдашним понятиям человек, хотя было ему немногим за пятьдесят, все-таки оставался в душе ребенком. Когда я поднялся, чтобы отправиться к своим овцам и баранам, от которых удалось немного отделиться с помощью камышовой стенки, Сайдулло застенчиво признался, что мои чудесные часы — это первый подарок в его жизни. Никто никогда ему ничего не дарил. Все то немногое, что у него есть, заработано тяжелым трудом или осталось от родителей. Конечно, часы ему в кишлаке ни к чему — здесь никто никуда не торопится и не опаздывает. Часы станут самым дорогим украшением его дома — после того, как он пройдется пару раз по кишлаку, чтобы показать всем мой подарок.

— Наши часы — это солнце. И завтра, дорогой мой Халеб, мы встанем с тобой вместе с солнцем, чтобы начать настоящую мужскую работу. Хватит доить коз и полоть грядки. И так уже мой сосед и родственник Вали слишком часто спрашивает, с какой целью я вылечил этого неверного. До каких пор он будет только весело похрамывать и нахально глазеть на наших дочек? А они только и знают, что шушукаются о его голубых глазах. Но мы, дорогой Халеб, должны понять Вали. Каждый, как заповедал нам наш пророк, должен стараться понять другого человека. Вот у нашего Вали дочка хромоножка, хотя и красавица. Но красота — это для богатых. Простой человек ищет помощницу в жизни, которая не ленится и готова постоянно трудиться на благо семьи. Правда, замуж его дочке пока рановато, да скоро может оказаться, что и поздно. Никто не возьмет ее в жены. Если только с доплатой. А тут у него перед глазами еще одна хромота. В его голове две этих хромоты сразу же складываются, и получаются крепкие внуки с голубыми глазами и свежей кровью. Так что, Халеб, прошу тебя, веди себя очень осмотрительно и не заглядывайся на черные глаза и мелькающие щиколотки. Но если станет невмоготу, скажи мне — я добавлю тебе работы и перестану давать молоко. Не обижайся, шучу. Есть тут у нас одна вдова, моя родственница. Думаю, что смогу ее уговорить на благое дело. А то ведь так и до греха недалеко. Аллаху прегрешения не нужны: ни рукоблудие, ни скотоложство. Итак, завтра мы начинаем с тобой строительство еще одного поля. Дело богоугодное, мы не только увеличим наш достаток, но и укрепим гору. Ты не смотри на то, что речка наша маленькая. В пору дождей она становится грозной, несколько раз по ней сходил сель. Каждый раз гибли люди и скот. Лет двадцать назад сель прошел в десяти шагах от моего дома. Тогда погибла семья моего старшего брата. Сель катится быстро, а честные люди спят крепко. После того, как мы начали укреплять склон своими террасами, сажать на них плодовые деревья, несчастье стало нас обходить. Аллах принял во внимание наши труды. Я уверен, что труд — самая лучшая молитва. Правда, некоторым легче бить поклоны. Но, думаю, Аллах таких людей не очень любит…