Тамара Сычева - По зову сердца

Когда он знакомился с личным составом взвода, я ему напомнила об этом. Он удивился:

— Я о вас слышал в штабе, но не знал, что с вами знаком. Значит, не зря мы учили вас стрелять? Молодец, Сычева, — похвалил он меня.

— Сычева у нас скоро будет настоящим артиллеристом, — поспешил ответить за меня командир орудия Наташвили. — Она уже подбила один танк.

— И зачем это ей, женщине? — недоумевающе пожимал плечами Юшков. — Работала бы в штабе или в санчасти. Женщине трудно будет в таких боях, как теперь, когда танки стеной идут.

— Юшков, вы забываете, что физически она, может быть, и слабее мужчины, но духом, видно, сильна, а это главное в борьбе с врагом. И здесь нет ничего удивительного. У нас много таких женщин, как Сычева. Одни работают в тылу не покладая рук, другие идут с оружием в руках на фронт, и кто смеет запретить им защищать свою Родину и свое счастье? — комиссар в упор смотрел на Юшкова.

— Да, товарищ комиссар, но зачем ей обязательно наводчиком, это ведь так опасно и трудно, — не сдавался Юшков.

Но тут вмешался командир орудия сержант Наташвили:

— Знаешь, если бы я сумел командовать батареей, я с удовольствием пошел и не испугался бы трудностей, потому что знаю: удар мой по врагу удесятерится, я стану сильнее. Вот так и она хочет больше сделать. — Наташвили говорил горячо, ударяя себя кулаком в грудь. — У нее го́рит, го́рит здесь, — делал он ударение на первом слоге, — понимаешь, го́рит.

— Но, конечно, — перебивая Наташвили, обратился ко мне комиссар, — женщина на войне должна кроме военной специальности приобрести еще солдатскую выносливость.

— Постараюсь, — смущенно ответила я комиссару и, заметив, что бойцы уже выкатывают орудия для занятий, бросилась им на помощь.

После беседы с комиссаром наводчик Юшков старался все свои знания и опыт стрельбы по танкам передать мне. Все остальные дни с утра до обеда, а — пообедав, до самого вечера мы занимались по огневой подготовке.

— Оружие к бою! — командовал Наташвили, и весь расчет бросался по местам.

Наводчик Юшков внимательно следил за моей работой у панорамы, поправляя меня.

— По танкам огонь! — подавалась команда. Потом — отбой.

И снова:

— Оружие к бою!

Так целые дни.

Составляли также карточку противотанкового огня и занимались другими дисциплинами.

Недолго мне пришлось учиться. Вскоре ночью полк получил приказ, и мы по тревоге двинулись в путь. На какой-то станции сели в эшелон и через несколько дней были в районе Днепропетровска, где шли бои с просочившимся на левый берег противником. Несколько дней мы обороняли деревню на берегу небольшой речушки, притока Днепра, сковывая маневры подвижных групп оккупантов.

Во время интенсивной автоматной перестрелки я почувствовала, что мне резануло правую ногу. «Кость перебило», — подумала я с замиранием сердца, глядя, как из длинной поперечной раны на ноге хлещет кровь. Когда санитары вели меня в медпункт, не удержалась и расплакалась — от боли и от досады, что не успела даже повоевать у орудия.

Осмотрев ногу, Нилова сказала: «Ерунда, мякоть рассекло, останешься в санчасти полка».

На второй день я уже стала ходить, но в расчет Нилова меня еще не отпускала.

Потом мы опять отступали, и наша санчасть остановилась на кукурузном поле какого-то совхоза. Гитлеровцы, видимо, не знали наших сил и на этом стыке двух частей не наступали. На правом фланге гремели орудия и слышалась частая ружейная перестрелка. «Там и наша батарея», — волновалась я и рвалась в расчет.

Вечером начальник штаба приказал отправить всех, бойцов из тыловых подразделений на правый фланг. Капитану Ниловой, мне и одному санитару майор велел остаться с ранеными на кукурузном поле. Он предупредил:

— Не спите, товарищи. Следите, чтобы немецкая разведка не подошла к вам близко. Мы вынуждены были этот фланг оголить. Кроме вас, на участке никого нет.

И нам вручили по автомату и по нескольку гранат.

Нилова высказала опасение:

— А если противник нас атакует?

— Здесь противник не пойдет в атаку, а мы будем недалеко, на правом фланге, там трудно и нужны люди.

Взошедшая луна осветила развороченные бомбами дома совхозного поселка. На правом фланге бой не утихал. Метрах в пятистах от нас взлетали осветительные ракеты, где-то строчил пулемет.

Выставив санитара в охранение на краю кукурузного поля, мы с Ниловой, прижавшись друг к другу, сели в окопчике и стали вспоминать прошлые годы, говорить о родных и товарищах. Саша была москвичка, и я стала ее расспрашивать о Москве. Она рассказала, как училась в медицинском институте. С пятого курса с группой студентов была направлена в военно-медицинскую академию им. Кирова в Ленинград и с тех пор служит в армии.