Алексей Котенев - Последний перевал

— Мы все перевернули — не нашли.

— Ваше скородие, вы не там ищите! В русском квартале их прятать не будут, уверяю вас. Их укрывает в своих фанзах китайская голытьба, потому как провизию из их рук получала. В фанзах, ищите их, проклятых.

Мамура внимательно оглядел Епифана Парамоновича и не мог с ним не согласиться. Возможно, старик и прав, надо попробовать.

— Хорошо, — сказал он, — но в городе шибко много фанз, и вы должны нам помочь. Заставьте всех русских искать. Предупредите всех: мы будем стрелять их, если не найдут.

— Найдем, ваше скородие. Не извольте беспокоиться. Не провалились же они скрозь землю.

Епифан Парамонович так лебезил и заискивал перед майором, что Ивану стало противно. Серые глаза его потемнели, затуманились, и ему захотелось раскрыть дверь и оборвать эту гнусную сцену — прикончить самурая. Иван отошел от двери, прошелся по комнате. Обезглавить японский отряд — дело заманчивое, но опасное. Он подошел к окну, взглянул сквозь тюлевую занавеску на улицу. Около торгового двора суетилось десятка два японских солдат. Несколько человек шли по улице в сторону комендатуры. «Видно, из гор выползают», — сообразил Иван и пришел к выводу: майора трогать нельзя. Можно погубить себя и товарищей.

Он еще раз заглянул в замочную скважину. Майор поднялся из-за стола и твердо сказал тоном, не терпящим возражений:

— Вы отвечаете головой за этот операция.

— Всю землю перевернем, но разыщем проклятых, — заверил отец, сопровождая майора.

Когда они вышли, Ляля торопливо закрестилась:

— Слава тебе господи, пронесло! — Она отворила двери и выбежала из комнаты, чтобы проследить, куда пошел майор.

Ляля вернулась минут через пять и начала рассказывать полушепотом, что творится в городе.

— Японцы рассвирепели, — сообщила она, прижав к пылающим щекам подрагивающие ладони, — все перевернули. Страх-то какой!

У Ивана округлились глаза.

— Как бы в церквушку их не занесло, — забеспокоился он.

— Сами не пойдут, если отец не выдаст.

— Он может выдать? — удивился Иван.

— Он все может. Уж такой человек, — ответила Евлалия.

— Невысокого же ты мнения о своем отце!

— Какой он мне отец? Пришел к нам, когда мне два годика было. Мать имела небольшое состояние. И у него кое-что было. Жить бы да жить. А ему все мало, мало. Грабастал без креста и совести. Так и загрыз мою бедную маму…

— Вот оно что… — проронил в раздумье Иван.

— Тебя-то он не выдаст, потому что любит. Наследником хочет сделать. А ребят может продать. Ты знаешь, как он меня ругал, когда узнал, что я им тайный ход показала.

— Ругал? — удивился Иван. — А я думал, это он их вывел из склада.

— Что ты! — махнула рукой Евлалия. — Ты его остерегайся и не перечь ему. Злой он человек.

— Выходит, в западню мы попали? — сказал Иван, подумал о своих товарищах и, кажется, впервые в жизни ощутил силу духовного родства.

— Зачем же ты встаешь? — забеспокоилась Ляля.

— Не время, видно, отлеживаться — надо двигать а ребятам, — ответил он и начал надевать сапоги.

— Ты что? Японцев полно в городе. Они сразу тебя схватят, — отговаривала его Ляля.

— Ничего. Мне бы только до церквушки добраться. А там мы сумеем за себя постоять. Четверо — не один!

Ляля прикрыла собой дверь, раскинула в стороны руки.

— Никуда я тебя не пущу. Там тебя убьют!

— Меня хочешь спасти? Но я же не один, — сказал Иван и попросил: — Найди мне какую-нибудь одежду — рубаху, что ли, отцовскую…

— Но церковь заперта на замок, а ключ у отца.

— На замок? — стал в тупик Иван. — Найди ключ. Найди сейчас же! Ты слышишь? Или я разнесу все ваше проклятое гнездо!

Иван был еще слаб. У него кружилась голова, неуверенно двигались ноги, но он твердо верил, что все вместе они сумеют продержаться до прихода бригады, и хотел во что бы то ни стало добраться до своих ребят. Ведь у них автоматы, гранаты. Пусть попробуют сунуться!

Пока они спорили, в комнату стремительно вошел отец.

— Что за шум, а драки нет? — полушутя спросил он.

— Ваня хочет в церквушку, к своим дружкам, — ответила Ляля.

— С ума сошел! Сбесился! — вскинул брови отец. — Ты захотел моей смерти? Ты хочешь, чтобы японцы распяли меня на кресте?

— Не трясись ты за свою жизнь. Дай мне ключи, и я доберусь с божьей помощью до божьего храма.

— Так ты платишь за мою доброту! — вскрикнул по-петушиному Епифан Парамонович.

— Ваня, не перечь отцу, — встряла Ляля, напомнив брату о своем предупреждении.

— Марш на место! — скомандовал отец, оттесняя Ивана назад к дивану. — Не за тем я спасал тебя, чтобы отдать на погибель!