Алексей Котенев - Последний перевал

— Любопытно знать, по каким соображениям русский купец Чурин решил преподнести своим русским соотечественникам такой «подарок» — устроить в городе голодный бунт?

— Я не думаю… — замялся управляющий.

— Так почему же вы затеяли этот переучет ни раньше ни позже, а именно к нашему приходу? Хотите поставить нам палки в колеса?

— Нет, нет, — замотал головой Никодим Аркадьевич. — Тут чисто коммерческие соображения.

— Какие же?

— Все очень просто. Коли Россия начала наступать и выгонит Японию — значит, власть в Маньчжурии будет другая. А раз новая власть, будут и новые деньги. Какой же расчет нам отпускать товар за их юани? Это все равно что отдавать даром…

Ермаков почувствовал, что атака его отбита, и невольно подумал: как все-таки трудно быть начальником гарнизона! То ли дело — добыть «языка»! Взял его под покровом темноты, и никаких тебе забот. А тут сплошные загадки. И на дерево влезь, и зад не поцарапай. Вышагивая по кабинету, он обдумывал, с какой стороны ему начать новую атаку и навязать противнику свою волю. Подойдя к окну, он сказал управляющему:

— Ну что же, дело ваше. Диктовать вам приказы ни не имеем права. Только я на вашем месте подумал бы об интересах фирмы, которая вас кормит. Имейте в виду — вы играете с огнем. Эта голодная толпа разнесет все ваши склады до последнего зернышка. На что вы рассчитываете? Японцев в городе нет, и охранять вас некому, если вспыхнет голодный бунт.

Никодим Аркадьевич озадаченно посмотрел на Ермакова, и тот почувствовал, что сделал верный ход. Значит, надо развивать начатую атаку.

— Не смотрите на меня такими глазами. Я знаю, вы человек неглупый: дурака в управляющие хозяин не возьмет. Но как же вы не докумекали? Хотите сохранить крохи, а потеряете все.

— Товарищ командир! — молящим голосом заговорил Никодим Аркадьевич. — Мы верим в вашу добродетель и твердо надеемся, что вы, как русские люди, не допустите, чтобы эти иноверцы грабили русскую фирму.

— Ах вот на что вы рассчитываете! Напрасно, напрасно. Не за тем мы сюда пришли, чтобы охранять склады купца Чурина. Я имею строгую инструкцию не вмешиваться в ваши внутренние дела.

Никодим Аркадьевич задумался, снова переступил с ноги на ногу.

— Да, тут есть о чем подумать, — тихо сказал он, почесав в затылке. — Задали вы мне задачку.

— Задачу поставила перед вами сама жизнь. И вы должны решить ее правильно и немедленно. Еще раз повторяю: не играйте с огнем. Не шутите с голодным людом. Он способен на все. Раздумывать тут некогда. Поздно будет решать, если они двинутся на ваши склады и разграбят все дочиста!

— Вы правы, — испуганно пролепетал Никодим Аркадьевич.

Ермаков показал рукой на толпу:

— Посмотрите: они уже группируются. Открывайте немедленно магазины, иначе завтра к утру на ваших складах будет гулять ветер. Уж это точно! Бойтесь голодного бунта!

— Спасибо за мудрый совет, спасибо от души, — поклонился Никодим Аркадьевич. — Ведь начальство далеко. Из Дайрена обстановку не увидишь. Вот и шлют глупые депеши.

— Действуйте, пока не поздно.

Никодим Аркадьевич в знак благодарности прижал ладонь к сердцу и заспешил дать приказчикам необходимые распоряжения.

Ермаков взял мэра под руку и повел его к выходу.

У крыльца их встретила шумная толпа. Китайцы хлопали в ладоши, подбрасывали вверх соломенные шляпы, выкрикивали хором приветственные слова:

— Вансуй, вансуй!

Ермаков снял пилотку, взмахнул ею над головой, громко крикнул:

— Привет вам из России!

Толпа заколыхалась, загудела еще сильнее. К высокому крыльцу подошел рослый полуголый китаец с заплетенными на затылке косами. На плечах у него изгибался длинный шест, наподобие нашего коромысла. На концах шеста покачивались ведра с синеватой жидкостью. За ним показался еще один китаец помоложе и тоже с таким же коромыслом.

— Китайские кули, несут керосин для нашего танка, — пояснил подбежавший Ахмет. — Чтобы мы дальше гнали японцев!

Керосин для танка топливо неподходящее, но Ермаков все же поблагодарил кули за внимание, потом повернулся к чуринским магазинам, бросил самый простой и нужный в эту минуту клич:

— Кройте, хлопцы, за кашей! Да варите ее погуще для своих китайчат!

Мэр что-то крикнул, и толпа разом ухнула и хлынула к длинному краснокирпичному зданию с тусклой вывеской «Чурин и К о».

Шилобреев с удивлением посмотрел на Ермакова. И откуда у него взялись дипломатические способности? Во время разговора с управляющим Филиппу не раз казалось, что Иван вот-вот сорвется, вспылит и наломает дров. Бывало с ним такое. За один срыв он даже поплатился званием: из старшины превратился в старшего сержанта. А вот сегодня, почувствовав на плечах особую ответственность, раскрылся совсем иной, неведомой стороной. И Филипп подумал: «Быть бы тебе, Иван, генералом, если бы грамотешки малость подсыпать…»