Алексей Котенев - Последний перевал

А потом на границу пришла та проклятая ночь, разыгрался очередной «сабантуй»: за Аргунью поднялась стрельба. Застава высыпала по тревоге к берегу, заняла траншеи. Вместе со всеми прибежал и Архип Богачев со своим «лосенком». Вот тут и случилось несчастье: вражеская пуля сразила сына. Отец зарыдал, забился, как раненый зверь. И, видно, не сдержался — ахнул из автомата по тому берегу.

— И правильно сделал, — вставил Шилобреев.

— Правильно, да не совсем, — продолжал лейтенант. — Следователь до сих пор к нам на заставу ездит, все допытывается, кто стрелял. Богачев молвит как рыба. А у бойцов язык не поворачивается выдать его. Ведь за ответный выстрел полагается трибунал.

— Как же следователь этого не понимает? — подосадовал Ермаков.

— Следователь по-своему прав. Ведь выстрел мог привести к конфликту, а конфликт к войне. Шутка ли?

— Какие уж тут шутки, — согласился Филипп.

— Богачев, конечно, понимает свою вину. Но ведь и его понять надо. Единственного сына потерял. По ночам разговаривать стал. Все проклинал себя, что вызвал его сюда. А днем выйдет с автоматом на Аргунь и глядит на тот берег как сыч. Я уж его связным взял, чтобы при себе держать. Кто его знает, что у него на уме?

— Это не он ли так любезно встречал нас сегодня? — спросил Ермаков.

— Ну конечно, — подтвердил лейтенант.

Они все трое долго смотрели молча на небольшой краснозвездный обелиск, залитый бледным лунным светом, и каждый по-своему думал о молодом пограничнике, сраженном злой самурайской пулей. Молчание прервал начальник погранзаставы.

— Но теперь наш Архип, кажется, дождался своего часа, — сказал он.

— Это как же понимать? — спросил с недоумением Ермаков.

— Как понимать? Вы что, с луны свалились? — удивился Бадмаев. — Да мы еще с весны начали соображать. Сколько лет учились оборонять берега — и вдруг заставили учиться форсировать реки! К чему бы это?

И лейтенант начал рассказывать, как они летом несколько раз выезжали на Шилку, учились там бесшумно грести, устраивали состязания, кто быстрее форсирует реку и займет плацдарм на противоположном берегу. Последние две недели они подыскивали подходящее место для переправы и уже нашли его.

Ермаков и Шилобреев молча переглянулись. Так вот каким фертом оборачивается дело! Пока они собирались в Ольховку, здесь готовили для них лодки и понтоны для прыжка на тот берег Аргуни! Вот это сюрприз! Ермаков поднялся и, подойдя к Бадмаеву, сказал:

— Так вы хоть покажите нам, если можно, эту зловредную Аргунь, которую нам придется переплывать.

— Почему нельзя? Все можно. Пожальста…

Они спустились в приречную низину, густо заросшую ракитовыми кустами. Луна ярко освещала зеленую траву, поигрывала на продолговатых глянцевых листьях. Зайдя в кусты, они увидели работавших там саперов. Солдаты переносили и втыкали в кусты остроносые просмоленные лодки, волокли по траве понтоны, сваливали в траву замотанные в брезент тюки. По-видимому, все это добро подвозилось с разъезда на машинах, сгружалось из предосторожности где-то в стороне от берега, а оттуда на руках его переносили сюда. Ермаков понимающе качнул головой. Все было ясно: шла старательная подготовка к форсированию водной преграды.

Снова зашли в кустарник и пошли по узкой травянистой дорожке вдоль границы. От дорожки то и дело отходили отводы в сторону — это тропинки к нашим постам наблюдения, откуда дозорные следят за чужим берегом. Не доходя до высокого куста, Бадмаев остановился, дал знак прижаться к земле. Ермаков и Шилобреев легли на холодноватую траву и поползли вслед за пограничником. Ползли долго, потом остановились.

— Ну, полюбуйтесь, — прошептал лейтенант, раздвинув в сторону гибкие прутья лозняка.

Ермаков заглянул в узкий проем и увидел темную полосу воды, разделенную пополам светлой лунной дорожкой. Это и была пограничная река Аргунь.

— Шириной такая же, как Шилка, — шепнул он.

— Только шибко злой, — поправил его Бадмаев и повернул в обратный путь.

На обратном пути говорили мало — больше думали. На подходе к дзоту Бадмаев остановил Ермакова, тронул его за локоть:

— Есть у нас один просьба, гвардеец. Боевая задача, дело ясное: налет на погранзаставу, потом разведка местности. Так вот, первую часть шибко просим отдать нам. У нас с их заставой свои счеты. Нам надо поговорить с ними по душам. Понимаешь? Вам обижаться не надо: вы повоевали, вам уже хватит.

— Мы вам не соперники. Разведаем противоположный берег, а потом сядем на машины — и вперед!