Владимир Ильин - Партизаны не сдаются! Жизнь и смерть за линией фронта

— Давай посмотрим, — предложил я.

В свете не зашедшей еще луны на щите ярко вырисовывались немецкие слова и крупным шрифтом было написано «МИНЕН», то есть «заминировано». Тогда мы сразу поняли, что мы только что прошли по заминированному мосту.

— Вот это да! — воскликнул Афанасий. — Как это нам удалось пройти по мосту и не подорваться на нем? Это просто наше счастье.

Не теряя ни минуты, мы быстро пошли от злополучного моста. Очень большой опасности мы подвергали себя этой ночью и поняли, что этот мост, возможно, был заминирован еще нашими отступающими войсками. Теперь, видно, немцы построили новый мост, который мы не нашли.

Через несколько дней мы были уже в Курской области и подходили к городу Новый Оскол и решили обойти его с западной стороны. Там протекала небольшая речка, видимо, приток реки Оскол. Мы очень обрадовались этой речке, решили умыться и привести себя немного в порядок. Рядом с нами в речке полоскали белье две местные девушки. И снова неожиданная встреча с немцем. Мы так увлеклись своим туалетом, что не заметили, как к нам подошел немецкий офицер и спросил:

— Что вы здесь делаете? Кто вы такие?

Хорошо, что нас выручили девушки, которые были рядом с нами. Одна из них, показывая на меня, крикнула офицеру:

— Дизе майне брудер, пан!

Офицер, увидев симпатичную девушку, забыл про нас с Афанасием и стал о чем-то говорить с ней. Белье у девушек было уже постирано, и мы, взяв их бельевые корзины, пошли рядом с одной из них. Через некоторое время нас догнала и девушка, которая осталась разговаривать с офицером.

— У, гад, еле от него отвязалась, — сказала она, запыхавшись.

Мы поблагодарили этих девушек и двинулись дальше. Местность, по которой мы шли, была сильно пересеченной оврагами, балками, высотками и крутыми берегами. Изредка встречались небольшие лесочки, но больших лесных массивов все еще не было на нашем пути. Мы уже подходили к городу Старый Оскол. До деревни, где жил Афанасий, оставалось километров восемьдесят, то есть на два дня пути. Все время где-то на востоке, у Воронежа, была слышна артиллерийская канонада.

Мы благополучно обошли Старый Оскол, уже осталось идти всего один день, и будем у цели. Все чаще стали встречаться немецкие солдаты, и все труднее было избежать их пристального и подозрительного взгляда на нас, двух парней, идущих почти в сторону фронта. Когда оставалось дойти до деревни Афанасия километров десять, он мне предложил:

— Давай, Владимир, в нашу деревню сначала не пойдем, а остановимся переночевать вот в этой деревне, которая виднеется на нашем пути. Там живет моя тетка, она нас пустит переночевать. Я не знаю, какая сейчас обстановка в нашей деревне, поэтому думаю, что мы переночуем у моей тетки, а утром я схожу домой и узнаю, как там дела. Если там все хорошо, то я сразу же приду за тобой.

К вечеру, когда уже стало темнеть, мы пришли в деревню, где жила его тетка. Она встретила нас очень радушно, накормила, и мы легли спать. Утром, как и договорились, Афанасий пошел в свою деревню и сказал:

— Ты, Владимир, пока побрейся и жди меня. Часа через два я вернусь, и мы обо всем договоримся.

Судя по рассказам Афанасия, до его деревни оставалось километров пять. Это примерно час пути. Я побрился и стал ждать Афанасия. Прошло уже три часа, а его все нет и нет. Я уже стал беспокоиться. Его тетка, видя мое беспокойство, с какой-то язвительной усмешкой мне заявила:

— А что вы его ждете? Он, наверное, не придет. Он ведь уже дома, а вам еще нужно идти в Тульскую область. Вам с ним совсем не по пути.

Это высказывание тетки показалось мне очень подозрительным. Я подождал еще около часа. И снова тетка Афанасия мне заявляет:

— Наверное, вам уже пора уходить. Афанасий-то не придет. И вдруг нагрянет полиция или немцы, тогда нам несдобровать.

Я понял, что меня уже выгоняют. С тяжелым сердцем я уходил из этого дома и не пошел на улицу, а по огородам вышел в степь. Поднявшись на небольшую высотку, я стал рассматривать местность.

Внизу, на север от нее, шла железная дорога. Это, видимо, дорога на узловую станцию Касторная. Дальше, километрах в трех от высотки, за железной дорогой, была видна какая-то небольшая деревня. Я подумал, что это, наверно, и есть та деревня, где живет Афанасий.

Я не мог уйти, не повидав его, и решил во что бы то ни стало найти его дом и узнать, что же надумал делать Афанасий. «Не мог же он так по-свински поступить и бросить меня на произвол судьбы. Мы же столько дней шли с ним вместе. Делились последним куском хлеба. Сколько раз я выручал его из беды. Надо узнать, в чем же дело. Не случилось ли что с ним, не попал ли он в полицию, тогда об этом надо сообщить его жене», — думал я и пошел в сторону деревни, которая была видна с высотки. Шел я прямо по полю сжатой пшеницы.