Николай Осинин - Через все преграды

— Давай здесь одну бочку перевернем, чтобы бензин выливался.

Площадка бензосклада имеет небольшой уклон в сторону ворот. Сергей осторожно выбивает ногой деревянную подкладку, удерживающую на бревнах весь ряд, Тимофей легко трогает с места крайнюю бочку. Слышен скрип железа по мерзлым бревнам, и вслед за первой бочкой катятся остальные.

Громко булькает и шелестит выливающийся бензин, запах его становится гуще. По белой траве расползается широкая темная полоса…

Т-р-р-р-к!.. Автомат! Издали кажется, будто скрипнули ворота на морозе. Еще!.. Еще!.. Торопливые хлопки винтовок! Далеко, должно быть, на другом краю аэродрома, вспыхивает ракета. Мальчуганы опять припадают к земле. Гулкие удары в груди и ушах.

— Тревога!.. — шепчет Тимофей. Его колотит так, что слышно, как щелкают зубы. — Сорвалось! Уходить надо…

Сергей не сразу понимает, что говорит ему товарищ.

«…Ах, да, уходить. Ну, конечно, уходить! Надо только поставить ящик под бочки да привязать к кольцу взрывателя конец шпагата…»

Бесчувственными, словно обмороженными, руками он шарит по земле.

Стрельба вдали разгорается с каждой секундой; кажется, кто-то ломает сухой хворост.

— Бежим! — выдыхает рядом Тимофей, порываясь вскочить. — Поймают — кожу сдерут!

— Уходи… Я сейчас.

«…Вот и ящик. Где же шпагат?.. Ага, есть!.. Страх надо побеждать… как врага. Побеждать».

Бах!.. Выстрел гремит будто в самое ухо: стреляет часовой у ворот. Сергей едва не дергает за спусковую чеку.

Невдалеке стрекочет сорока — Саша подает сигнал тревоги.

Тимофей вскакивает:

— Бежим!

…Шпагат путается в непослушных руках Сергея. Сердце страшными толчками гонит в мозг не кровь, а ужас: все тело заполняет один крик: «Бежать! Бежать!»

«А бензин?.. Они хотят Москву отсюда бомбить!.. — мелькают в сознании мальчика слова старика партизана. — Москву!»

И хотя страх не проходит, но пальцы настойчиво заканчивают свое дело.

Бах!.. Опять у ворот.

…Готово! Можно уходить. Властная сила, как пружина, подбрасывает Сергея с земли. Не чуя ног он мчится к тому месту, где видна фигурка Ильи.

Впереди бежит Тимофей. Он с размаху ныряет под проволоку и, завязнув, бьется в ней, как птица в силке.

Сзади новый выстрел и крики.

«Надо через…» — решает Сергей на бегу. Столб ограды больше метра высоты, но паренек, не задумываясь, прыгает на него с разбегу… Боль в руках и ноге, рывок, треск одежды — и он кувырком летит на землю.

Тимофей с помощью Ильи кое-как вырывается из цепких когтей колючей проволоки.

— Тикайте! — кричит где-то в стороне Никита. Голос его тонет в треске выстрелов.

Несколько светящихся разноцветных искр мелькают слева и справа от Сергея. Торопливо разматывая клубок, он бежит от ограды к кладбищу. Шпагат замедляет его движение. Не выдержав, мальчуган яростно дергает клубок.

— Вот вам!

Он ожидает взрыва, а вместо этого с дороги по нему бьет автомат.

«Обрыв! Все пропало!» — Эта мысль на несколько секунд оглушает его. Он стоит во весь рост, не обращая внимания на пули.

Вдруг из земли с тяжким уханьем вырывается лавина огня. Темнота отскакивает далеко, обнажая дорогу, бараки, сторожевую будку. Горячее дыхание пламени обжигает лицо Сергею.

…Они мчатся к кладбищу. Подъем становится круче. Сзади — крики, пальба.

Сергей не слышит свиста пуль. В сознании только одно слово: быстрей! Ему чудится, что теперь и пламя гонится за ним вместе с гитлеровцами. Грудь разрывается от напряжения, мускулы ног немеют, тело становится непослушным и тяжелым, будто наливается свинцом.

На вершине холма, у крайних могил он падает, споткнувшись о кочку. Встать нет сил. Судорожно цепляясь руками за жесткую, инистую траву, паренек медленно ползет вперед. Кто-то дергает его сбоку, пытаясь поднять, Это Тимофей.

— Давай!… Давай!.. — хрипло дышит он в уха Сергею.

Оба мельком оглядываются. Огромный костер брызжет в обугленное небо багровыми фонтанами. Крики. Треск… А где-то далеко, на краю белой равнины, где свет граничит с темнотой, взлетают красные искрящиеся звездочки ракет.

— Немцы! Обходят! — кричит Тимофей, указывая вправо.

Сергей видит на косогоре двух гитлеровцев с винтовками наперевес. Впереди немцев, уже на самом краю кладбища, бегут три маленькие фигурки. Один из троих беглецов задерживается, вскидывает ружье. Это Никита. Из его шомполки вылетает тонкий соломенный пучок огня. Передний немец, хватаясь за лицо, садится. Второй останавливается возле него и стреляет.