Станислав Малышев - Военный Петербург эпохи Николая I

«Наши корабли потоплены, сожжены или заперты в наших гаванях. Неприятельские флоты безнаказанно опустошают наши берега. Неприятельские армии безнаказанно попирают нашу землю, занимают наши города… Друзей и союзников у нас нет. А если есть еще друзья, то малочисленные, робкие, скрытые друзья, которым будто стыдно сознаться в приязни к нам… Везде проповедуется ненависть к нам, все нас злословят, на нас клевещут, над нами издеваются. Чем стяжали мы себе стольких врагов? Неужели только одним нашим величием? Но где это величие? Где наши силы? Где завет прежней славы и прежних успехов? Где превосходство наших войск, столь стройно грозных под Красным Селом? Еще недавно они залили кровью пожар венгерского мятежа, но эта кровь для того только, чтобы впоследствии наши полководцы тревожно озирались на воскресших нашей милостию австрийцев? Мы теперь боимся этих австрийцев? Мы не смеем громко упрекнуть их в неблагодарности? Мы торгуемся с ними и в виду их не смогли справиться с турками на Дунае. Европа уже говорит, что турки переросли нас. Правда, Нахимов разгромил турецкий флот при Синопе, но с тех пор несколько нахимовских кораблей погружено в море. Правда, в Азии мы одержали две-три бесплотные победы, но сколько крови стоили нам эти проблески счастья! Кроме их, всюду утраты и неудачи. Один Севастополь силен и славен, хотя в продолжении 10 месяцев над ним разрываются английские и французские бомбы». [241] Валуев П.А. Дума русского // Родина. 1995. № 3–4. С. 141.

Стрелок и унтер-офицер Стрелкового полка Императорской фамилии в 1854–1855 гг.

Император Николай I. Миниатюра А.Г. Рокштуля. 1854 г.

Император Николай I, немолодой, но все еще сильный и энергичный человек твердого характера и железной воли, жил с начала войны в постоянном напряжении, тяжело переживал враждебность всего мира, предательство тех, кого считал друзьями, и отдаленность победы. Потерять честь для него было страшнее смерти. Армия была его детищем, главным делом всей жизни, любимой средой, образцом служения, и все ее лишения, все ее неудачи в ходе войны отражались на душевном состоянии государя. Дурные вести отнимали его сон и покой. Он не хотел даже слышать о каких-либо уступках противнику, не собирался принимать никаких унизительных условий, которые враги пытались предлагать России через «нейтральную» Австрию, полагался только на Господа и верил, что Россия никогда не может быть побеждена.

Фрейлина А.Ф. Тютчева в своем дневнике 22 июля 1854 года записала свои впечатления о внешнем облике императора во время войны: «Стоя очень близко от него в церкви, я была поражена происшедшей в нем за последнее время огромной переменой. Вид у него был подавленный, страдание избороздило морщинами его лицо. Но никогда он не был так красив; надменное и жестокое выражение смягчилось; крайняя бледность, особенно выделяющая изумительную правильность черт его лица, придает ему вид античной статуи. При виде того, с каким страдальческим и сосредоточенным видом он молится, нельзя не испытывать почтительного и скорбного сочувствия к этой высоте величия и могущества, униженной и поверженной ниц перед Богом». [242] Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров. М., 1990. С. 71.

Император Николай I и Наследник Цесаревич получают известия из Севастополя. Рис. 1854–1855 гг.

В конце января 1855 года император почувствовал первые признаки простуды. Это не изменило его обычного насыщенного распорядка дня. Он по-прежнему принимал доклады, распоряжался, делал смотры запасным гвардейским частям, батальонам, уходящим на войну и ратникам ополчения, как обычно, совершенно не заботясь о своем здоровье. Пребывание на улице зимой, в морозную и ветреную погоду усилило болезненное состояние. 9 и 10 февраля он еще был на смотрах, невзирая на болезнь и настоятельные просьбы медиков поберечься, а 11-го слег с высокой температурой, кашлем и одышкой. Простуда перешла в сильнейшую пневмонию, против которой в то время еще не было лекарств. Всю жизнь император производил впечатление человека крепкого здоровья, но на самом деле это была просто привычка скрывать усталость и недомогание, подавая окружающим пример постоянной бодрости. На самом деле он болел, как обычный человек, и к концу жизни его здоровье было на исходе. 12 февраля государь вынужден был передать текущие дела по управлению империей наследнику. Николая I сразили болезнь и душевные терзания. И хотя в этой мировой войне обе стороны зашли в тупик, русский император, до того казавшийся сплошным воплощением силы, страдал как никто другой, видя, чем завершились его почти тридцатилетние труды на троне.