Станислав Малышев - Военный Петербург эпохи Николая I

Император Николай I в наше время остается фигурой почти неизвестной. Многие из наших современников, как ни странно, даже путают этого государя с Николаем II. Услышав в разговоре слова «император Николай» они, не дослушав порядкового номера, сразу представляют Николая II, хорошо знакомого по многочисленным радио— и телепередачам, растиражированным портретам и фотографиям. Более «просвещенные», те, которые могут отличить одного монарха от другого, всегда вспоминают о резко отрицательной характеристике Николая I, которую затвердили со школьных и институтских времен.

Вскоре после кончины этого императора, когда в России начались либеральные реформы, появилась масса издевательских стихов и нелегальных статеек, где для Николая Павловича не жалели черной краски — надо полагать, не без участия западноевропейских «доброжелателей». Царствование Николая I, правившего Россией с 1825 по 1855 год, называлось периодом реакции, полного застоя или в лучшем случае «неустанного бега на месте». Авторы не жалели для государя ругательных слов, называя его солдафоном, жандармом, холодным бездушным тираном, который железной рукой подавлял все лучшее и прогрессивное. А о Крымской войне, которую Россия, сражаясь в одиночестве фактически против всего мира, проиграла с честью и с небольшими потерями, говорили как чуть ли не о национальной катастрофе, главным виновником которой был, конечно же, «Николай Палкин».

Как пример, или даже своего рода «эталон» подобного отношения, звучат полные злобы слова бывшего офицера русской армии, поляка И.Ф. Савицкого, который принял активное участие в Польском восстании 1863 года, поддержанном Европой, а после его поражения остался в эмиграции на Западе, где писал воспоминания, угодные врагам России: «Тридцать лет это страшилище в огромных ботфортах, с оловянными пулями вместо глаз, безумствовало на троне, сдерживая рвущуюся из-под кандалов жизнь, тормозя всякое движение, безжалостно расправляясь с любым проблеском свободной жизни, подавляя инициативу, срубая каждую голову, осмеливающуюся подняться выше уровня, начертанного рукой венценосного деспота. Окруженный лжецами, льстецами, не слыша правдивого слова, он очнулся только под гром орудий Севастополя и Евпатории. Гибель его армии — опоры трона — раскрыла царю глаза, обнаружив всю пагубность, ошибочность его политики». [1] Смирнов А.Ф. Загадка смерти императора // Пресняков А.Е. Российские самодержцы. М., 1990. C. 455.

Но и в это время находились авторы воспоминаний, которые писали о нем с симпатией. Особенно много их было среди военных, которые служили при государе, неоднократно общались лично.

Император Николай I вверяет наследника попечению гвардейского караула 14 декабря 1825 г. Барельеф на памятнике работы П.К. Клодта

На рубеже XIX–XX веков появился целый ряд книг, приуроченных к 100-летию со дня его рождения, где о нем, о его заслугах, трудах на благо Отечества, было написано много серьезных и хороших слов. Это были биографии государя, исторические исследования о его царствовании, о людях и нравах его времени. Не обходя вниманием недостатки, авторы подчеркивали его достоинства, старались дать реальную картину николаевской эпохи и ее главного героя, одного из самых достойных наших правителей. Наиболее заметные исследования — «Император Николай I и его царствование» Н.К. Шильдера, «Император Николай I» М.А. Полиевктова, «Венчанный рыцарь и его тернистый путь» М.М. Бородкина, «Восточная война» А.М. Зайончковского и множество небольших по объему трудов: например, М.С. Лалаева, Е.В. Богдановича, Н. Ермилова, Ф.Е. Надеждина, В.В. Назаревского и других, которые давали краткую биографию государя и обзор эпохи его царствования, отражали личные черты Николая Павловича или какую-либо из сторон его деятельности.

Наступил 1917 год, и буквально сразу после Февральской революции новая власть, чтобы показать себя в выгодном свете, начала выискивать «преступления царизма перед народом». Это касалось не только последнего, еще живого императора, но и его предков. Тогда и давно уже умерший Николай I снова стал мишенью для клеветы и издевательств. В революционном Петрограде вышла брошюра с Е.И. Тарасова с характерным названием «Николаевщина (время Николая I)», а в Москве — родственная ей по духу книга «Николай Палкин», в которой издатели собрали все самое плохое, что писал об этом государе Лев Толстой, включая слухи и сплетни о личной жизни императора.