Иван Курчавов - Цветы и железо

— Что вы, Карл! — воскликнула Шарлотта. — Это же бог знает что такое: употреблять в пищу голубей!

— В конце прошлого года я был в Ревеле. Наши доблестные солдаты оставили этот город без голубей. Там меня научили кушать их чудесное, лучше куриного, мясо.

— Нет, нет, если вы, Карл, не желаете быть моим врагом, не говорите со мной на такую тему.

— Быть вашим врагом, Шарлотта?! — с изумлением воскликнул Эггерт. — О нет, этого никогда не будет! Можно мечтать стать вашим другом, но врагом — никогда!

— Но вы чтите начальство? — лукавый огонек появился в глазах госпожи Кох.

— Наши уставы, дорогая Шарлотта!

Эггерт посмотрел на свою спутницу. Она улыбнулась ему и уткнула нос в мягкий воротник котиковой шубки. Несмотря на солнце, мороз крепчал. Шарлотта ежеминутно прикладывала к лицу цветистые шерстяные рукавички, чтобы потереть мерзнущие нос и щеки. Эггерт притворно вздохнул.

— И дает же судьба счастье людям, — сказал он.

— Кому же это?

— Гансу Хельману!

— Вы умеете говорить комплименты, Карл! Где вы научились?

— Я служил во Франции и в Польше.

— Француженки и польки интересные женщины?

— Ни одна из них не сравнится с вами, милая Шарлотта!

— Я начинаю подозревать, что вы меня пригласили только для того, чтобы преподнести букет комплиментов!

— О нет, я мог бы найти и другое место, Шарлотта!

— Опасаюсь! Ганс чрезвычайно ревнив, я даже и не предполагала в нем этого качества! Пока меня это не беспокоит. Это даже льстит мне: ревнует, — значит, любит!

— Вы богатая невеста, Шарлотта, теперь единственная наследница!

— О, вы несправедливы к своему начальнику и к моему жениху!

— Любить невесту и ценить богатство — разве это так плохо?

Шарлотта надула губы и проговорила:

— В наш век мужчины лишились благородных качеств. Во всяком случае, они никогда не согласятся вызвать на дуэль друг друга из-за женщины!

— Смотря какой мужчина… Если бы вы были моей невестой и за вами кто-то стал бы ухаживать, даю вам честное благородное слово, я вызвал бы такого нахала на дуэль!

— Очередной комплимент из вашего богатого набора?

— Нет, это правда.

Будь позади Эггерта и Шарлотты случайный человек, он, вероятно, никогда бы не подумал, что люди, ведущие подобный разговор, отправились на т а к о е дело. До этого Эггерт встретил Шарлотту и невзначай обронил, что будет приводить в исполнение приговор над двумя русскими. «Кто они?» — спросила Шарлотта. «Большевики, — ответил Эггерт, — а если большевики, то к этому слову можно добавить весь ругательный немецкий лексикон». И добавил то, что нашел подходящим. Шарлотта попросила взять ее с собой, Эггерт согласился, а Хельман отпустил. Сейчас разговор шел о другом: Эггерт упражнялся в комплиментах, Шарлотта охотно их слушала. И только подойдя к тюрьме, где содержались арестованные, Шарлотта придержала за рукав Эггерта и озабоченно произнесла:

— Ганс на фронте стал ужасно сентиментальным, он сначала не хотел отпускать меня с вами!

— Почему?

— Такие вещи, говорит, женщина не должна видеть!

— С тех пор как я стал у него заместителем, милая Шарлотта, я не помню, чтобы он присутствовал при казнях русских!

— А раньше, до вас, он лично присутствовал при казнях?

— Не знаю.

— Мой брат Карл говорил, что он неженка и плакса. Однажды Карл, Гельмут Мизель и мой Ганс поймали бездомную кошку, судили ее за воровство сливок и приговорили к смертной казни через повешение. Ганс отнял кошку, поколотил Гельмута и Карла. Покойный отец сказал мне однажды, что Хельман рожден не для нашего сурового века.

— Но, милая Шарлотта, вы же любите его не в восемнадцатом или девятнадцатом веке, а в наш суровый двадцатый век!

— О боже, до чего же наивны мужчины! — Шарлотта захлопала рукавичками. — Ни из Гельмута, ни из вас, Карл, не будет хорошего мужа. Любовник еще быть может, но муж — никогда! А из Ганса может быть хороший муж: любящий, ревнивый, мягкий; из него, как из воска, можно вылепить что угодно! И я вылеплю!

— Женскую логику постигнуть трудно, — сказал Эггерт.

— Да, — согласилась Шарлотта, — для этого нужно обладать гибким женским умом!

Они подошли к тюрьме. Эггерт нажал на кнопку. Дверь открыл продрогший солдат с посиневшим носом.

— Приведите тех двух, — властно распорядился Эггерт уже совсем другим голосом. — Для сопровождения — одного автоматчика!

— Слушаюсь! — вытянувшись, ответил солдат.

От подруги Ильзы Шарлотта многого наслышалась. Ильза работала в концлагере и ничего не скрывала. Шарлотта не возмущалась и не протестовала. Активистка гитлерюгенда, она тоже считала, что в результате этой последней войны человечество убавится наполовину, немцы в силу их особого, выдающегося склада будут властелинами всей земли. Вот когда наступит для них настоящий золотой век!.. Брат Карл с начала чехословацкого конфликта подкреплял свои суждения делами, заполнив дом в Кенигсберге такими вещами, о которых Шарлотта и мечтать не могла. Но аппетиты росли, вещей хотелось иметь больше и больше; отец, Адольф Кох, подумывал о том, чтобы на месте прежнего двухэтажного дома отстроить что-то повместительнее: за́мок — это слишком громко, но что-то на него похожее. Строительство отложил: он предполагал, что Петербург и Москва падут осенью, дворцы там могут быть и готовые, что на один русский дворец он с сыном может законно претендовать!