Иван Курчавов - Цветы и железо

К Хельману не могло вернуться полностью его спокойствие — слишком велико было потрясение: гитлеровскую армию еще нигде не били таким смертным боем, как под Москвой. И это произошло в то время, когда казалось, что Москва, наподобие Парижа, запросит пощады и под стенами русской столицы можно будет разыграть трагедию Компьенского леса, но еще более унизительную и позорную для побеждаемых. А ныне отборнейшая армия фюрера лежит на полях и в лесах Подмосковья, запорошенная снегом, вместе с танками, пушками, автоматами — армия, которую Гитлер готовил к самому внушительному параду в истории Германии.

Есть отчего лишиться сна!..

А вьюга мела и мела, как будто небо решило истратить на Шелонск всю зимнюю норму снега. Как-то выглядит сейчас могила «рыцаря» Адольфа Коха, оборудованная два дня назад по экстренному заданию Хельмана? Комендант ждал из Германии свою невесту и потому старательно продумал все детали. Могилу украсили березовый крест, рогатая каска, мраморная плита с надписью. Скромно? Шарлотте можно объяснить, что солдат всегда хоронят скромно, а Адольф Кох был верным солдатом фюрера. Недовольна? Нужен иной памятник? Он будет. Пожалуйста!

Петр Петрович думал о том доверии, которое оказал ему комендант Хельман, и нисколько не удивился: все это было естественно. Кому можно доверить тайну с фабрикацией могилы? Своим сородичам-немцам? А если они выдадут его, Хельмана, Шарлотте? Нет, не видать ему тогда ни Шарлотты, ни богатства, единственной наследницей которого она стала после гибели отца и брата.

Кстати, что из себя представляет невеста коменданта Шелонска? Петру Петровичу нужно явиться к Хельману по вызову. А Шарлотта соизволила прибыть сегодня утром. Наверное, удастся ее увидеть, если только она не отдыхает после утомительной дороги.

Калачников закутался потеплее, поднял воротник, поверх шапки повязал шарф, вначале хотел натянуть на руки шерстяные перчатки, но передумал и надел рукавицы из белой длинноволосой овчины.

Как только открыл дверь, ветер чуть не свалил с ног: хорошо, что успел вовремя схватиться за скобу. Идти было трудно: ноги глубоко проваливались в снег. Тучи низко нависали над городом, и полдень напоминал поздние сумерки, когда уже следовало зажигать огни.

К счастью, комендатура была недалеко. Отряхнувшись от снега, Калачников осторожно постучал в кабинет. Ответил мягкий женский голос по-немецки:

— Войдите!

Если бы Петр Петрович не относился предвзято к потомству покойного Коха, девушка могла произвести приятное впечатление: у нее были темные волосы, которые красиво ниспадали на черное платье; нос тонкий, аккуратный, словно выточенный; щеки смуглые, тонкой кожи. А брови — черная ниточка, не шире. Не уловил лишь Петр Петрович выражения маленьких прищуренных глаз: хитрые, жестокие или ласковые, добрые?

— Кто это, Ганс? — спросила Шарлотта, слегка подергивая аккуратными плечиками.

— Профессор селекции, — ответил с ласковой улыбкой Хельман.

— Ах, этот самый! — произнесла она лениво.

Конечно, она не поздоровалась и не улыбнулась. Этого и не ожидал Калачников: разве допустима такая слабость по отношению к народу, который вот-вот как уверял фюрер, будет побежден! Шарлотта долго смотрела ему в глаза, потом плотно сжала губы и отвернулась. Спустя минуту она уже сидела в кресле Хельмана, подперев маленьким кулачком подбородок.

— Скажи ему, Ганс, — начала она певучим голосом, — что я в этом Шелонске пробуду месяца два. В самое ближайшее время я хочу иметь свежие овощи и самые красивые здешние цветы!

— Профессор отлично говорит по-немецки, — осторожно прервал ее Хельман. — Выполнимо это, господин профессор?

Петр Петрович подумал о том, что сейчас самое время напомнить о парниках и оранжерее, ведь строить их будут военнопленные, в недалеком будущем бойцы партизанского отряда. Все надо обещать!

— Будет сделано, мадам, — изысканно вежливым тоном произнес он.

— Еще не мадам, — сухо обрезала Шарлотта.

— Прошу прощения, — тихо сказал Калачников.

— Итак, в конце февраля — овощи и цветы! — решительно заявил Хельман.

— Будут… — Петр Петрович посмотрел на Хельмана: — Позвольте просить вас отрядить военнопленных. Нужно немедленно приступать к строительству парников. Время не ждет.

Хельману в присутствии невесты хотелось показать и свой авторитет, и полноту власти, и желание сделать для Шарлотты все, вплоть до невозможного, И он произнес равнодушно: