Владимир Поляков - Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно»

С другой стороны, следует объективно признать, что комиссар Луговой постоянно вторгался «в епархию» командира и играл, что называется, «на его поле». Вероятно, сказывался долгий прежний опыт, когда он был хоть и комиссаром, но фактически «хозяином» Зуйского отряда, а бесконечно сменяющиеся командиры безропотно воспринимали его вторжение в их дела, так как прекрасно понимали, «кто в доме хозяин».

Поводом для очередного конфликта послужил доклад нового начальника штаба о личном составе сформированных диверсионных групп. Масла в огонь подлила фраза о том, что «Николай Дмитриевич лично участвовал в их подборе и подготовке. Кураков вспыхнул.

— Почему я узнаю об этом последним?

— Не знаю. Думал, что вы договорились.

— Отныне никаких приказов и приказаний комиссара по военным вопросам не выполнять!» [78, с. 558].

Не стесняясь подчиненных, Кураков разразился неприличной бранью в адрес своего комиссара.

Все это, безусловно, было ненормально. Н.Д. Луговой написал официальное обращение в бюро подпольного обкома, где подчеркнул: «Стремление Куракова свести к нулю роль комиссара и его практика наносить всем подряд личные оскорбления, что переросло во вредную систему и привело к подрыву авторитета командования». [78, с. 558].

Антагонизм между командиром и комиссаром достиг апогея. Оба требовали отставки своего визави. В роли Верховного суда выступило бюро подпольного обкома: П.Р. Ямпольский, Р.Ш. Мустафаев и Н.Д. Луговой. Наученные горьким опытом конфликта «Мокроусов — Попов», члены бюро не имели ни малейшего желания вновь «выносить сор из избы» и потому обязали не в меру строптивых командира и комиссара продолжать работать вместе. Но уйти от проблемы или сделать вид, что ее не существует, уже было невозможно. Куракова заносило постоянно: рукоприкладство по поводу и без повода; принятие неадекватных решений, которые вели к неоправданной гибели людей, а тут еще присвоение двух продуктовых парашютов, предназначенных спецгруппе НКВД.

21 мая 1943 года к Н.Д. Луговому пришел секретарь обкома Ямпольский.

«Скажу тебе, Николай Дмитриевич, новость, и, думаю, ты затанцуешь.

— Интересно.

— Послал сегодня Булатову запрос о капитане. По состоянию здоровьяего надо вывезти. Немедленно.

Слова «по состоянию здоровья» и «немедленно» не без злой иронии Ямпольский подчеркнул.

— Голосую «за», — ответил я. — И предлагаю в бригадные командиры выдвинуть Федора Федоренко.

— Ты думаешь?

— Уверен.

— А по-моему, ты и сам поработаешь» [78, с. 655].

В этой истории возникают два вопроса. Первый связан с тем, почему секретарь Крымского обкома партии Петр Ямпольский, наделенный в лесу высшими партийными полномочиями, сам не встал во главе партизанского движения? Ответ видится в том, что история с А.В. Мокроусовым наглядно продемонстрировала всю меру ответственности любого человека, который возглавит партизанское движение в Крыму. Все знали, что только помощь влиятельного друга спасла Мокроусова от расправы.

При первой же возможности покинул Крым и его преемник полковник Лобов. Теперь вот, «по болезни», отстранен Н.Г. Кураков, держать которого на этой «опасной должности» дальше было просто невозможно. Никто не мог дать гарантии, что завтра каратели не окружат обессиленных голодом партизан и не перебьют их как куропаток, и это тогда, когда Крым вновь входит в орбиту стратегических интересов Верховного Главнокомандования. Вновь может встать вопрос о виновных. Вот тогда и затребуют для расправы «Тяпкина-Ляпкина» и по полной программе спросят за развал партизанского движения.

Вот почему умудренный жизнью Пинхус Рувимович Ямпольский здраво рассудил, что гораздо удобнее руководить партизанами со стороны, с должности секретаря подпольного обкома, но всегда иметь под рукой человека, на которого, в крайнем случае, можно будет возложить всю ответственность.

С другой стороны, возникает вопрос о том, почему не поставили профессионального военного? Надо признать, что предложение Лугового о назначении Федора Федоренко было вполне логичным.

Почему же его предложение не было принято? Ответ видится в том, что у Крымского обкома партии уже имелся горький опыт общения с военными, у которых неожиданно оказывались высокие покровители. Было и понимание того, что любого кадрового военного легко назначить, но трудно потом снять. Вот почему секретарь провинциального райкома Луговой был очень удобен на этой должности.