Владимир Поляков - Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно»

Уже сам факт, что этот человек встретил на этом посту войну, выделяло его в моих глазах из числа прочих. Старые водители рассказывали мне, что Поскребов поработал в парке очень мало, но был «большой человек» и впоследствии даже генерал-лейтенант, а жена его и сейчас «большая шишка» — начальник автотранспортного управления в Сочи.

В Крымском краеведческом музее, куда я с детства любил захаживать, на одном из стендов я вдруг увидел знакомую фамилию: «Подскребов Андрей Власович. Парторг ЦК завода имени Войкова в Керчи». Фамилия была несколько иная, но водители произносили её на слух и это «д» могли просто забыть. Я подошел к заведующему отделом музея Кочетову Ивану Михайловичу и попросил рассказать о нашем бывшем директоре, генерал-лейтенанте Подскребове. Кочетов недоуменно переспросил: «С чего это вы взяли, что Подскребов генерал-лейтенант?» Вопрос застал врасплох, и я неуверенно промямлил: «Люди говорят».

— Люди говорят! — сердито продолжил Кочетов. — Люди из любого предателя такого героя сделают, что потом позора не оберешься!

— Разве Подскребов предатель? — не на шутку перепугался я.

— Нет, конечно. Людей опрашивать нужно. Люди знают многое, но перепроверять надо обязательно, и документы еще никто не отменял, а то у нас что ни участник войны, так минимум Герой Советского Союза или полный кавалер. А тут, видишь ли, генерал да еще лейтенант. Генерал-майор им даже мало!

Кочетов продолжал бурчать, а я сидел молча, виновато опустив голову. Это была первая полученная выволочка, мой первый урок на пути поиска. Ни я, ни мой первый наставник не знали, что я, молодой механик автобусного парка, стою лишь у самого начала дороги, дороги, которая на целые десятилетия полностью займет мою жизнь, мои помыслы. Начав поиск погибших в Великую Отечественную войну работников автобусного парка, я установлю их имена, но среди них окажется водитель Вадим Лобовиков, и на многие месяцы я уйду в неведомые страницы симферопольского подполья 1942–1943 годов. Я познакомлюсь с водителем Василием Новичковым и «заболею» дивизией, сформированной из жителей Симферополя. Знакомство с судьбой Андрея Власовича Подскребова уведет меня в Крымские леса к безвестной братской могиле сорока двух партизан, и долгие годы уйдут на то, чтоб восстановить каждое имя. Весь этот труд выльется в два памятника, две мемориальные доски.

Наверное, это было такое время. Когда вышла песня «За того парня», то друзья и родные в шутку говорили, что эта песня про меня. Книга Анатолия Рыбакова «Неизвестный солдат» поразила схожестью наших судеб. По-видимому, это время востребовало людей, которые должны были начать «собирать камни», камни, разбросанные в далеком сорок первом.

Выволочка, устроенная мне в самом начале моего поиска, была очень своевременна. Уже потом я встречал и явных лгунов, и откровенных ноздревых, которые так упоительно врали о своем героическом прошлом, что только диву даешься. Доводилось мне беседовать и с людьми, которые в те годы в силу разных причин сотрудничали с оккупантами…

Но все это будет потом, а в тот день из уст И.М. Кочетова я узнал, что А.В. Подскребов действительно был «большой человек» и до войны занимал очень высокий пост заворга Крымского обкома партии. Почему он оказался в автобусном парке, зав. отделом музея не знал, но от кого-то слышал, что в войну Подскребов погиб в партизанах, у нас в Крымских горах.

В те годы наш автопарк соревновался с сочинцами. Иногда даже обменивались делегациями. Поскольку в Сочи жила жена А.В. Подскребова, а этот факт подтвердил наш парторг Игорь Васильевич Банков, я упросил включить в состав делегации меня и бригадира комсомольско-молодежной бригады, одного из моих помощников по поиску Толю Иванова. Надо сказать, что о моем поиске в парке уже знали многие, но относились по-разному: большинство безразлично, а одна женщина, ошеломив меня, сказала: «И как вам не противно копаться в чужом грязном белье». Справедливость сказанного я понял лишь много лет спустя. Толя Иванов был первым, кто подошел ко мне и предложил свою помощь.

Поздней осенью, когда уже закончился курортный сезон, мы выехали в Сочи. Анна Михайловна Подскребова приняла нас доброжелательно, но ни мы ей, ни она нам ничего нового сообщить не могли. «Погиб в партизанах!» — на этом и наша, и ее информация исчерпывалась. По возвращении мы участвовали в крымском слете поисковых отрядов. Наша работа была отмечена грамотой ЦК комсомола. Шурик Алдушин, который в тот час дежурил у стенда, рассказал о том, что керченские комсомольцы, увидев фотографию А.В. Подскребова, рассказали, что по их сведениям Подскребов — делегат III съезда комсомола.