Иван Черных - Штопор

Он открыл окна, разделся до трусов. Облегчения не почувствовал. Пошел в ванную и включил горячую, какую могло только выдержать тело, воду. Долго стоял под сильной струей душа, мылил себя и тер, пока не начало перехватывать дыхание. А когда вышел из ванной, будто бы попал из ада в рай: комната казалась прохладнее, уютнее, и на душе сразу полегчало.

«Сейчас бы граммов сто пятьдесят для окончательного успокоения, — мелькнула мысль. И снова грустно усмехнулся. — Знать, плохи твои дела, коль решил водкой утешать себя».

Он сбросил с кровати покрывало и лег. «А почему, собственно, плохи? — спросил себя. — Почему так раскис, как кисейная барышня? К лицу ли летчику пасовать перед силой? Да и такая ли грозная сила Сташенков? В чем он может обвинить Николая? В том, что не сразу покинул полигон, получив штормовое предупреждение? Но разве Николай сделал это по злому умыслу, а не ради того, чтобы выполнить задание? И разве более высокие начальники не поймут истинную причину? Не покинул бомбардировщик и не сообщил об этом на КП полигона. А как покинешь, когда люк закрыт, и какой смысл сообщать на землю, когда ракета уже выпущена? Да, он виноват, что не проверил гнездо для предохранителей, но, если бы и обнаружил отсутствие оных, вряд ли бы стал настаивать, чтобы их поставили на место, самолет-то идет на уничтожение. А Сташенкову надо дать бой — за его хамство, за махинации при планировании заданий, за приписки. Жаль, что Николаю придется бороться в одиночку (одних Сташенков подкупил высокооплачиваемыми заданиями, других запугал) и вряд ли найдутся сторонники, но все равно молчать он не станет».

Эта мысль несколько успокоила, и он не заметил, как уснул крепким сном уставшего человека.

Разбудил его телефонный звонок. Николай сел на кровати и подумал, кто бы это мог быть и стоит ли снимать трубку? Снова вызывает Сташенков или кто-нибудь из более высокого начальства?

Посмотрел на часы: без десяти шесть. Вряд ли: в это время обычно все службы заканчивают работы и офицеры расходятся по домам. Правда, Сташенков нередко задерживается в штабе допоздна. Но его видеть совсем не хотелось.

Телефон продолжал дребезжать, настойчиво призывая снять трубку. А если что-то важное от Натальи или от кого-то из сослуживцев? Закадычными друзьями, правда, он не успел обзавестись, но с теми, с кем ему доводилось летать, установились хорошие, приятельские отношения, да и многие в отряде уважают его.

Он снял трубку:

— Слушаю.

— Спал, наверное, засоня ты этакий, — узнал он веселый голос Марины. — Так все счастье проспишь, если друзья не позаботятся. Угадала?

— Было малость, — признался Николай. — Ведь я, не как некоторые безработные, в пять встал, а не в десять.

— Не надо было идти в летчики, — парировала Марина. — Шел бы в официанты, они с двенадцати работают.

— Может, еще придется, — грустно вздохнул Николай, вспомнив угрозу Сташенкова.

— Ой ли, — усмехнулась Марина. — Думаешь, справишься?

— Я прилежный ученик, быстро научусь.

— Посмотрим, — заговорщически сказала Марина. — Я хотела пригласить тебя к семи, но, коль ты такой прилежный и можешь всему быстро научиться, приходи сейчас, поможешь мне стол накрыть.

— Это по какому же поводу?

— Придешь — узнаешь.

— Валентин вернулся?

— Если бы Валентин вернулся, я не просила бы тебя.

— Хорошо, минут через пятнадцать подойду.

Когда он пришел, Марина уже накрывала на стол: посередине стояли бутылка шампанского и коньяк, сбоку — тарелки, рюмки, фужеры, ножи, вилки.

— Назвался груздем — полезай в кузов, — увлекла Марина его в комнату. Она сияла, как именинница — на щеках румянец, черные глаза задорно горели; энергичная, легкая, темпераментная. Дымчатое платьице, сквозь которое просвечивала цветастая комбинация, словно воздух, обтекало ее стройное, загорелое тело. — Первое тебе задание — сервировать стол. Посмотрим, какие у тебя способности.

— На сколько персон?

— Накрывай на всякий случай на троих. А пировать, по всей видимости, будем вдвоем. Валентин позвонил, сказал, что постарается вырваться, но твердо не обещал — там у них какое-то ЧП.

Николай догадался какое: разбираются, наверное, почему ракета прошла мимо цели. И действительно, сегодня вряд ли ему удастся вырваться домой. Но рассказывать о случившемся он не стал: зачем портить праздничное настроение женщине.

— Так признайся, по какому же поводу торжество? — спросил Николай.

— Успеешь. Всему свое время, — кокетливо передернула плечиками Марина и наклонилась к нему. — Вот и неправильно, — указала она взглядом на ножи. — Не раз, наверное, был в ресторане, а не запомнил, что ножи кладутся справа, а вилки — слева, и острием вверх, а не вниз. Вот теперь правильно. Спасибо. Теперь я сама. А ты позвони на полигон, спроси, не освободился ли Валентин. Потом включишь магнитофон.