Раиса Хвостова - Жить не дано дважды

Невольно поднимаю глаза и встречаю спокойный Маринкин взгляд.

Улыбаюсь ей через стол и громко говорю:

— А знаете, вы удивительно похожи на одну мою подружку!.. Вас, кажется, Галя зовут?.. Так вот, Галя, вы очень похожи. Только ее Маринкой звали.

Маринка усмехнулась:

— А где теперь ваша подруга Маринка?.. Ах, да, вы что-то уже говорили…

— Да, я рассказывала — моя Маринка осталась в Харькове. Она была такая нерешительная. Не верила в себя. Вот и осталась. Наверное, ее уже большевики замучили…

— Конечно, замучили, — кивнула Маринка. — Если она осталась. Но она могла и уйти. Бывает, что человек внезапно обретает веру в себя… Ну, может, не до конца. Но верить начинает… так мой один знакомый говорил. Он тоже у большевиков остался.

— А вы откуда родом, Галя? Здешняя?

— Не-ет, — протянула Маринка. — Я тоже с Украины. Из-под Киева.

— Совсем одна?

— Совсем одна.

— А знаете что, Галя, приходите ко мне с братом. Вы мне очень понравились. Будем дружить?

Я протянула через стол руку. Маринка положила свою. Кто-то приподнял меня за плечи. Завели патефон. Танцевать не хотелось.

— Если разрешит герр комендант…

Герр комендант пьяно хохотнул. Пришлось идти танцевать.

Кто бы подумал, что танцы могут стать наказанием? Женщин было только трое, приходилось танцевать без передышки. «Кавалеры», основательно подвыпившие, носились оголтело под музыку, орали, наступали на ноги.

Я, наконец, вырвалась из чьих-то объятий и выскочила за дверь вздохнуть на свежем воздухе. Внизу под крыльцом вдруг раздался приглушенный стон — я отпрянула к двери. Напрасная тревога, кто-то освобождался от обильного ужина.

Я вернулась, чтобы как-то уговорить Адлера ехать домой.

Адлер спал, распластав руки по залитому столу. Вот и отлично.

Я снова выскочила за дверь — какой-то тип ловил меня за руки, — шагнула в темноту, остановилась. Ничего не видно. Постояла, пока стала различать силуэты домов и деревьев. Пошла почти наугад, ориентируясь больше чутьем, чем памятью. Вышла прямо на коляску Адлера с дремавшим в ней кучером. Еле растолкала его, объяснила, что делать.

Солдат ушел за Адлером. Я пошла было следом — там Маринка, от этих скотов всего можно ожидать. Но скоро услышала женские голоса, остановилась.

— До свидания, фрау Эльза! — крикнула где-то во тьме Маринка.

В ответ раздалось грубое:

— Привет!

Через несколько минут солдат приволок бесчувственного Адлера, и мы уехали.

— Это слишком рискованно… — упорно повторяет Федор. — Тут риск не только завалить работу, но и потерять жизнь прежде, чем что-то удастся выяснить.

— Федор, но у нас другого выхода нет!

Федор молчит. Другого выхода действительно нет. Мы сообщили командованию о шефе и получили приказ — вести наблюдение. День проходит за днем, а мы ни на шаг не продвинулись вперед. Если не считать еще одной встречи на дороге.

Дело в том, что на молокозаводе у меня появились обязанности. Нет, я все еще оставалась уборщицей, но теперь меня посылали, как самую грамотную, то в подразделения, то в небольшой поселок, где была интендантская контора, оформлять документы, вернее, счета на молоко. Конечно, ходила с удовольствием, хотя после прогулки предстояло до полночи возиться с грязной посудой.

Однажды увидела на дороге знакомую коляску с серыми лошадьми. Шеф сидел вполоборота к проезжей части шоссе и разговаривал с каким-то мужчиной в гражданском. Этого штатского я не разглядела, только отметила — высокий, в коричневом костюме. Если бы сосредоточила внимание на нем, пошла следом, когда он простился с шефом, все получилось бы иначе.

Если бы! Разведчик — только человек, обыкновенный, которому суждено ошибаться. Тогда все мое внимание было обращено на шефа.

Я споткнулась у коляски. Вскрикнула и присела, растирая лодыжку. Естественно получилось — вывихнула ступню.

— Что с вами?

Я подняла глаза и чуть снова не вскрикнула — от испуга. Огромные глаза шефа как бы всосали меня всю. Пожалуй, меня хватило только на один глаз, второй, казалось, смотрел в сторону — а нет ли ему работы?

— Вам куда? — спросил он низким басом.

— В Ивановку.

— Садитесь…

Я мгновение колебалась, — вспомнила наказ Федора не попадаться шефу на глаза. Но ведь все равно уже попалась: если узнал, так узнал. Влезла, села рядом. Кони понесли.

— Вы что, постоянный житель Ивановки?

Шефу не приходилось повышать голос, а я должна была прокричать.