Виктор Кондратенко - Курская дуга

Дмитрий вскрыл второе письмо и стал читать про себя:

«Большое вам спасибо. Я этого никогда не забуду. Очень хочу видеть вас и поблагодарить за радостное известие о моем отце. Желаю вам здоровья и успехов в вашей работе. Черкните мне несколько слов, буду вам благодарна.

Он снова перечитал письмо. Ему стало жарко от какого-то нового, непонятного чувства, и он расстегнул ворот гимнастерки.

В землянку вошел молоденький лейтенант. Отрекомендовавшись порученцем Курбатова, он сказал:

— Товарищ гвардии майор Солонько, командир корпуса просит вас немедленно зайти к нему. Я уже дважды справлялся о вас и только что узнал у коменданта о вашем прибытии.

— Ну что ж, я готов.

— Разрешите вас проводить, — и лейтенант открыл фанерную дверцу.

Спустившись в блиндаж командира корпуса, Дмитрий застал Курбатова сидящим у раскаленной времянки. Генерал, видимо, откуда-то приехал и грел у огня озябшую, покрытую рубцами ногу. Услышав шаги, он оглянулся.

— Дмитрий Андреевич, вот кстати! Что ж это ты расхворался в такое время? В корпус приехали, нет того, чтобы сразу зайти к генералу, изволь посылать за тобой! Старых друзей забывать стал. Запомним это, запомним, — шутливым тоном произнес Курбатов и, натянув сапог, уже серьезно спросил: — А фронтовую газету сегодня читал, знаешь о «тигре»?

— О каком тигре? — удивился Дмитрий.

— Так ты еще не видел газеты?

— Не видел, товарищ генерал.

— Мне недавно принесли ее, прочти на третьей странице статью.

Дмитрий развернул газету.

— Что?! — вырвалось у него. — У гитлеровцев тяжелый танк T-VI — «тигр»! — И он принялся внимательно читать.

В статье приводились некоторые технические данные тяжелого танка. Толщина брони — лобовой, верхней и нижней — достигала 100 мм. С боевой нагрузкой «тигр» весил 60 тонн. Дмитрий прочел вслух конец статьи:

«Стойкой пехоте, зарытой в землю, тяжелые танки T-VI не страшны!»

— Рассказы бывалых воинов о том, как они жгли фашистскую броню, — сказал Курбатов, придвигаясь к столу, — это верное лекарство против танкобоязни, оно поможет новичкам. У вас в газете есть уголок юмора — «Прямой наводкой». Отличное название! Я прошу вас, Дмитрий Андреевич, как фронтового поэта, и всех ваших товарищей по перу стать действительно на прямую наводку и открыть огонь по «тиграм». Меткое слово, подобно молнии, вмиг облетит все роты, сделает свое дело.

— Я понимаю вас, товарищ генерал, не так черт страшен, как его малюют. Эта мысль должна пройти через все газетные материалы.

— Вот и отлично, формула найдена. Простыми, понятными словами надо высмеять «неуязвимость» вражеских танков T-VI. — Генерал закрыл печную дверцу и продолжал: — В результате нашего наступления образовался Курский выступ. Площадь его равна двадцати двум тысячам квадратных километров — немало! Это прекрасный плацдарм для фланговых ударов. Мы нависаем над орловской группировкой гитлеровцев и в то же время сковываем врага у Белгорода. Он ведь не может начать широкое наступление, если не срежет нашего Курского выступа.

— Ясно, — сворачивая в трубку газету, сказал Дмитрий, — на Курском выступе дела будут серьезные, и надо уже сейчас готовить к этому войска.

Курбатов достал из портфеля несколько напечатанных на машинке листков:

— В руки наших корпусных разведчиков недавно попала любопытная записная книжка одного немецкого барона, капитана войск СС. Это, брат, документ. Барон, видишь ли, проходил в Германии повышенные курсы танкистов, осваивал «тигры». И зашифровал все, что знал о тяжелых танках T-VI.

— И удалось расшифровать?

— В общем — да… Нам теперь известны данные танковой пушки: калибр — 88 миллиметров.

— Сильная пушка.

— Да, — согласился Курбатов и перевернул листок. — За минуту башня делает один поворот. А о чем это говорит? — повеселел он. — Вот оно, уязвимое место! Башня поворачивается медленно. Есть в «тигре» и еще одна выгодная для нас черта, — усмехнулся комкор. — Вес брони и вооружение солидные, а мотор — всего 600 лошадиных сил. Значит, маневренность танка невысокая. — И Курбатов спрятал листки в портфель.

Дмитрий окинул взглядом блиндаж. В углу за времянкой стояла походная кровать, покрытая серым одеялом, над ней висела маленькая полка с книгами. Все вещи Курбатова умещались в одном чемодане. Генерал, как солдат, не терпел в походе лишнего имущества.

Сам Курбатов на первый взгляд показался Дмитрию помолодевшим. Но это было обманчивое впечатление. Удивительная выправка скрадывала годы, а голубые без старческой мути глаза, несмотря на седые волосы и морщины на щеках, молодили комкора.