Виктор Бычков - Везунчик

В это мгновение на улице прозвучали автоматные и винтовочные выстрелы, послышался звон разбитых стекол, и в актовом зале один за другим раздалось несколько взрывов гранат. Антон еще успел заметить через дверной проем, как падали на пол подвешенные под потолком керосиновые лампы, и весь зал разом охватило пламя. Крики, стоны, выстрелы и взрывы слились в один непрерывный грохот, который парализовал волю, сковал тело, холодом сжало душу. В страхе он сначала упал, забился в угол, потом подскочил вдруг, и бросился на улицу, в надежде найти там спасение. Но не тут то было! Ему показалось, что здесь еще страшней, еще опасней. Горела солдатская казарма, что располагалась по соседству в бывшей колхозной конторе, со всех сторон стреляли автоматы и винтовки, рвались гранаты, потом сюда же подключился пулемет. Его очередь прошила буквально над головой Антона, вырывая куски дерева со стены, обдав его щепой, и он опять бросился в здание. Но там уже все заволокло дымом, горели почти все классы, а взрывы гранат продолжали влетать в школу, творя свои разрушительные действия. Опять выскочил на улицу, ползком вдоль стены обогнул школу, поднялся на ноги уже с другой стороны, что выходила к речке Деснянке. Здесь как будто не стреляли, огромная длинная тень от здания на фоне полыхавшей казармы укрывала его до самой реки.

Он буквально влетел на лед, поскользнувшись, упал, и просунулся по нем почти до противоположного берега. Краем глаза успел увидеть, как, стреляя на ходу, с двух сторон бросились к нему два человека. Сидя на льду, и вжавшись спиной в берег, Антон выстрелил сначала в того, что слева, а потом и в правого преследователя. Убедившись, что тела неподвижны, осторожно поднялся, и, пригнувшись, пустился речкой по льду до Борков, к спасительному дому.

Вот и камень-валун! Антон прислонился к нему, жадно втягивая чистый морозный воздух. Выстрелы в Слободе стихли, только пламя разгоралось все сильней и сильней. Его отблески отражались и на заснеженных крышах домов в Борках.

С удивлением обнаружив в кармане бутылку шнапса, открыл пробку, и, залпом, без передыха, залил ее содержимое себе в горло. Ни вкуса, ни крепости не почувствовал, только вдруг ослабли ноги, подкосились, и Антон осунулся на лед вдоль гладкого, холодного бока камня.

Какое-то время сидел на льду, шептал, как молитву:

– Повезло! И на этот раз повезло!

Полушубок остался там, в школе, и мороз все сильней и сильней пробирался к телу, к ногам. Щербич поднялся, и побрел к дому через заснеженный липняк и заросли акации.

Закрыл надежно двери на засовы, растопил печку, и когда забрался на ее теплую лежанку, за окнами уже серело – начиналось утро нового дня нового 1942 года.

Нападение партизан на комендатуру в новогоднюю ночь унесло жизни четырех полицаев, и семнадцати немецких солдат. От ран в госпитале скончался помощник коменданта лейтенант Шлегель.

Сам майор Вернер получил легкое ранение в ногу, и остался в строю. Оторвало руку пожилому полицаю Марку Захаровичу, Петька Сидоркин лежал в немецком госпитале в районе с простреленным легким, и осколочными ранениями по всему телу.

Комендатура и казарма немецких солдат сгорели дотла.

В срочном порядке были подготовлены шесть рядом стоящих домов в Слободе, и в них разместились солдаты, и комендатура, благо, их хозяев уже не было в живых.

На следующий день в Слободу вошла рота карателей СС, всех жителей согнали в колхозный коровник, закрыли наглухо двери, деревянные стены облили бензином, и подожгли. Как рассказывал потом Антону уцелевший от нападения в новогоднюю ночь Кирюша Прибытков, сгоняли без разбора, стариков, женщин, детей. Под общую гребенку попала туда и семья Петра Сидоркина. Спастись ни кому не удалось.

– Как Петька после этого поведет себя, не ведомо, – полицай тяжело вздохнул. – Он же не знает, горемыка, что его Полинка с детишками заживо то сгорели. Это они в отместку за смерть каждого своего солдата забрали по десять жизней деревенских. Тактика у немцев такая.

– Страшная тактика, – Щербич поежился, представив себя в горящем хлеву. – Жуть! Только зачем же без разбора? Не все жители участвовали в нападении, это факт.

– Хорошо, я своих вовремя до Карлуши привел, так и уцелели. А если б прохлопал, то, считай, и моим бы кранты пришли, – дрожащей рукой Кирюша пытался скрутить самокрутку, табак просыпался, и он в сердцах выбросил бумагу. – Нас с тобой вызывают в районную управу на допрос. Будем давать объяснения, почему остались в живых. Вот так то, друг Антон!