Ион Деген - Рассказы и стихи (Публикации 2011 – 2013 годов)

Ну и дела! Девушка в экипаже!

На минуту я представил себе, как мы перетягиваем гусеницу, как тяжелым бревном, раскачивая этот таран, по счету "Раз-два, взяли!" ударяем по ленивцу, как стонет каждая мышца - и это у здоровых мужчин. Каково же девушке? А каково экипажу, у которого не достает пусть не лошадиной, а всего лишь одной человеческой силы?

Правда, до нас дошли слухи, что в 120-й танковой бригаде есть женщина механик-водитель. Чего только не бывает на фронте.

Но когда ко мне подошла старшина Антонина Калинюк и, доложив по всей форме, попросилась в мой экипаж, я, еще не успев переварить услышанного, не сомневался в том, что ни при каких условиях не соглашусь на присутствие женщины в моей машине. Отказывал я ей очень деликатно.

- Видите ли, у меня уже есть башнер, - начал я.

- Но ведь я не башнер, а стреляющий.

- Да, но вы, по-видимому, хотите быть в одном экипаже с мужем?

- Он фиктивный муж. Нас ничего не связывало и не связывает. Я благодарна ему за то, что он согласился на фиктивный брак, что помогло мне попасть в экипаж.

Ее грамотная речь звучала несколько непривычно для моего уха, адаптированного к танкистскому лексикону.

Выяснилось, что Антонина Калинюк до войны успела окончить первый курс филологического факультета Черновицкого университета. Ко мне она обратилась не случайно. Ей сказали, что я командир взвода боевой разведки. Именно в таком экипаже место добровольцу.

- Вы правы, но я уже пообещал адъютанту старшему взять стреляющего из подбитого танка.

Не знаю, покраснел ли я, соврав, но было очевидно, что она не поверила и ушла обиженная.

Вместе со своим фиктивным мужем Антонина Калинюк попала в экипаж моего друга Петра Аржанова.

Петр был самым старым в нашем батальоне. Ему было уже под сорок. Степенный такой, почти не матерщиник. Антонину он хвалил.

На второй день наступления их машину подбили. Первым из своего люка выскочил башнер, фиктивный муж Антонины. Как ошпаренный заяц он шарахнулся от танка в ближайшую воронку. А Петр в это время вытаскивал из своего тесного люка Антонину с перебитыми ногами. И не было рядом никого, кто мог бы подсобить. Счастье еще, что атакующие танки пошли вперед, и машина Аржанова не обстреливалась немецкой пехотой.

Но все это случилось уже потом. А при формировании на станции Козла Руда я так и остался без стреляющего.

Однажды в дождливый ноябрьский вечер в конюшню, приспособленную моим взводом под жилище, ввалилось странное существо.

При слабом свете коптилок сначала показалось, что к нам пожаловал медведь, ставший на задние лапы. Хотя, откуда взяться медведю в юнкерском поместье в Восточной Пруссии? Существо обратило на себя внимание всех четырнадцати человек, населявших конюшню. Я разглядывал его, пока оно что-то выясняло у ребят, оказавшихся у входа.

Танкошлем торчал на макушке головы невероятных размеров. На лицо Господь не пожалел материала, но, навалив его, забыл придать ему форму. Только из узких амбразур глазниц лукаво глядели два полированных антрацита, в которых то ли отражались огоньки коптилок, то ли горел свой собственный бесовский огонек. Ватник на бочкообразном корпусе с покатыми плечами был перепоясан немецким ремнем. Ватные брюки втиснулись в широкие раструбы голенищ немецких сапог. Было очевидно, что этот танкист уже успел понюхать пороху. Из учебно-танковых полков в таком обмундировании не поступали.

Получив информацию, кто командир взвода, медведь неторопливо приблизился ко мне, вяло приложил руку к дуге танкошлема, нелепо вывернув ее ладонью вперед, и загремел:

- Товарищ гвардии лейтенант! Доблестный сын татарского народа, гвардии старший сержант Захарья Калимулович Загиддуллин явился в ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы! Вольно!

Взвод с явным удовольствием выслушал этот необычный доклад.

Что касается меня, то два противоречивых чувства отчаянно сражались в моей душе. Мальчишке, который и сам не прочь нашкодить, сходу понравился этот новоявленный Швейк. Но служака-командир обязан был немедленно пресечь нарушение дисциплины. Причем, сделать это следовало в том же юмористическом ключе, чтобы не уронить себя в глазах подчиненных.

- Отлично, доблестный сын. Для начала пойдете к старшине Карпухину и получите мой дополнительный паек. А затем подтвердите свою доблесть, будучи дневальным по взводу всю ночь без смены.

На сей раз, старший сержант откозырял, как положено, повернулся кругом и пошел к выходу, не выяснив, кто такой старшина Карпухин и где его искать в непроницаемой тьме с потоками холодного дождя в одиннадцати километрах от переднего края.