Михаил Федоров - Сестра милосердия

Не прошло и минуты, как дверь без стука отворилась и вошёл кучерявый парень.

— Ну что, командир, где мой калаш? — спросил и увидел Наташу. — На-та-ха…

— Валерка!

— Ты каким ветром здесь? — А ты?

— Я… Лучше зови меня Воронеж. А Валерка… Валерка в Гремячьем остался.

— Что ж, Воронеж так Воронеж… Воронеж взял автомат:

— Давно мечтал о такой вещице… А-то всё кастеты. На всё Гремячье два обреза.

— Ты о чём? — спросила Наташа.

— Да всё о том же…

— Расскажи, как там школа, как ученики, как колхоз?

— А как всюду… Колхоз развалился. Всё растащили по дворам. В школе учеников с гулькин нос, теперь в Гремячье возят. Что об этом говорить — душу травить! — Ладно, ещё свидимся. Я пойду, — сказала Наташа. — Засветло нужно к своим вернуться.

— А ты что, не в этом батальоне? — спросил Воронеж.

— Я в Нижней Эшере…

— Тогда я тебя провожу…

Наташа взглянула на Анатолия.

— Пусть лучше проводит, а потом вернётся. У него же калаш, — глянул на автомат.

— А у меня граната, — предупреждающе сказала Наташа, словно вспомнив что-то.

Попрощавшись с родными, Наташа ушла. Воронеж направился с нею.

По дороге Наташа узнала незатейливую историю Воронежа. Оказывается, когда она уехала из Рудкино, он с местными парнями продолжал чудить.

— У меня друг освободился. Ещё один, потом на машине перевернулся, — говорил Воронеж. — У того вообще мозгов нету. Жили вольной жизнью, девчонки… Они — к участковому. Я понимаю, им надо завтра на работу, а мы — в гости, на чай.

Пожаловались. Ну и начались трения. А нас несло. То вина выпили, поскандалили, то бокс, то то, то это. Колесо закрутилось. А одна от меня в положении… — Ты женился? — Наташа шла на расстоянии от парня.

— Да, если это можно так назвать… Вот и получилась у меня катавасия.

Дома — ссора. С ментами — клинч. Что делать? И тут херня, и там херня, — заметил, как сморщилась Наташа: — Извини. Патовая ситуация. Мне либо сидеть, либо в бега… А тут Абхазия. Грузины стали отдыхающих обстреливать.

Падлы они! Вот и поехал сюда. Попадаю в купе с парнем из Нового Афона. Парень сам абхаз. Привозил семью в Воронеж. С ним на Псоу перешли границу. У него день-два пожил. Потом он показал, где штаб в Гудауте…

— А мотоцикл?

— Ты помнишь моего «мустанга»? Да я с горки, а понтонный мост развели.

На дне Дона мотоцикл… Чудом сам спасся.

— Здесь тоже чудеса случаются…

— Знаешь, какое первое чудо?

— Какое?

— Что я тебя встретил.

— Давай не будем!.. — отмерила взглядом расстояние между ними.

Тут в кустах зашевелилось. Воронеж снял с предохранителя автомат.

— Вы что шляетесь? — на дорогу вышли двое бородачей с винтовками.

Один — другому:

— Да это Наташа… Медсестра с Нижней Эшеры.

— Вы осторожней, — сказал второй. — Грузины лазутчиков засылают… — Здесь кругом засады? — спросил Воронеж, когда они отошли.

— А ты что думал?

Они ещё долго шли, разговаривая об Абхазии, о войне, пока не добрались до турбазы, в одном из корпусов которой квартировал батальон медсестры.

— Я здесь останусь, — сказал Воронеж.

Наталья опешила:

— Как? Тебя же ждут наверху. Тебе автомат дали…

— А какая разница, где я буду воевать? Лучше уж там, где меня хоть знают.

Наташе нечем было парировать. Тем более что в их батальоне тоже ощущалась нехватка людей.

После встречи с комбатом Воронеж взбодрился:

— Всё, Натаха! Меня приняли к вам…

Командование абхазской армии пришло к выводу, что взять Сухуми через Гумисту не получится, и разработало план захвата города в обход, через горы.

За неделю до первого июля батальон Наташи перебросили в Гудауту. Наташа догадывалась, что предвидится военная операция, но всё держалось в секрете, и она даже не знала, где окажется на следующий день. С ней собирались идти несколько медсестёр, но получилось так, что кого-то забрал брат, кого-то — отец, кого-то — жених, и она осталась с Ингой — гудаутской девчонкой, у которой погиб брат, и тогда на фронт ушла она, младшая сестра.

Наташа звала Ингу Лялькой. Маленькая, щупленькая, нос у неё выразительный, чем-то похожая на Лиану, но гораздо моложе. Неля Борисовна провожала Наташу с Ингой, когда их сажали в вертолёт, не зная, свидится ли ещё с дочерью.

Накануне позвонили в Харьков, и Наташа, наговорившись с дочерью, попросила:

— Дианочка! Ты уже взрослая и понимаешь, где твоя мама. Поэтому будь благоразумной, заботься о сестрёнках и не забывай бабушку.