Владимир Германздерфер - Путь израильского наёмника

– Влад, полезай. Поехали.

В монокль вижу старика. Он смотрит на джип и знает, я тоже его вижу. Руками умоляет уезжать. Ээээ нет, старик. Ты позволил им тренироваться из своего сада значит, стал частью плохих. А за всё плохое надо платить. Я поднял руку и указал старику на приближающийся рокот грузовика. В нём те что, что сравняют с землёй его сад.

Конечно, сейчас приедет съёмочная группа, охотница за сенсацией, и разнесёт по всему миру какие мы плохие. Взяли и снесли оливковую рощу вместе с домом. Они глупые даже не подозревают, что могли запросто оказаться на месте Андрея. Да вот только вряд ли бы им так повезло.

– Андрей, дай переоденусь.

Ложу винтовку, снимаю с себя маскировку и становлюсь простым ефрейтором с оружием как у всех обычных солдат.

Как я и думал, съёмочная группа тут как тут. Солдаты оцепления не пускают телевизионщиков, о чём-то с ними спорят. А я иду, оставляя на песке следы простых армейских сапог. Путь 600 шагов. Как я и рассчитал. Проверяю сам себя, словно ученик домашнее задание. В оазисе во всю командует молоденький лейтенант. Оставив в стороне их суету, я тихонечко подошёл к тому месту, где лежал убитый. Сморю, обёртка сникерса.

Улыбнулся про себя. Неплохая позиция. На песке ямка, выжатая телом. Долго лежал. Ждал и готовился. Нашёл взглядом гильзу, но не тронул. Пригнулся, будто зашнуровать ботинок, и посмотрел отсюда на пригорок. Вот чёрт, меня отсюда было хорошо видно. Повезло что ты не воин.

– Солдат, раз вы тут всё равно загораете в ожидании приказа, постерегите заодно старика.

Встаю и иду выполнять распоряжение. Андрей уже переоделся в форму и осматривает царапину от пули на джипе.

– Влад, в машине твоя фляга.

– Андрей, принеси мне её.

Моя фамильярная наглость по отношению к старшему по званию была воспринята лейтенантом в штыки. Он возмущённо посмотрел на знаки отличия Андрея и на мою простую солдатскую форму и уже хотел отчитать меня, а может и наказать. Но Андрей с усмешкой что-то шепнул ему на ушко. Лейтенантик вмиг сник, опустил глаза и побежал командовать прибывшей техникой. «Ещё один крестьянин, а не воин», – подумал я. Сколько их, вот таких полу воинов, и у врагов, и в нашей армии. Именно они и гибнут первыми.

– Влад, а можно я не буду больше подсадной уткой?

– Андрей, я думаю, следующего раза не будет. А если и будет, то может тебе достанется что-то покруче, например Ламборджини.

– Ооо, Ламборджини! – мечтательно закрыл глаза мой друг. – В такой машине и умереть не страшно.

– Думаешь?

– Да!

– Так, чтобы я больше от тебя про смерть не слышал!

Усталый, я уселся на песок с флягой в руке.

– Веди ко мне этого старика.

– Бегу!

От прибывшей техники в нашу сторону направляется Илия. Всё-таки не утерпел на базе.

– Ну, как вы тут без меня? Соскучились? Мне приказали дом осмотреть.

– Так иди, смотри.

– А чего его смотреть?

– Подвал посмотри. Да осторожно, смотри за растяжками.

– А если золото найду?

– Помни, шатун-гора, нам чужого не надо.

Величественной поступью наш необъятный грузин стал спускаться в крошечный туннель подвала. Вскоре оттуда послышалось его пыхтение и усиленный эхом бас:

– Тут одни бочки!

– Ищи, ищи. Хорошенько смотри.

– Илия, там наверно вино, – обрадовался Андрей.

– Чёрт!

Что-то гулко упало.

– Что за грохот? Ты что, бегемот, свалился?

– Да нет, тут одна бочка упала. Теперь я знаю, что в них.

– Что, вино? – облизался Андрей.

– Нет, тут все с оливковым маслом.

Хозяин рощи уселся возле меня на песок, и умело скрестил под собой ноги.

– Ну что, старик. Ты получил то, что хотел? Теперь я хочу знать ответы на вопросы. За всё надо платить.

Я указал дулом винтовки на приехавший грузовик с солдатами. Съёмочная группа никогда не снимет то, что произошло до разрушения рощи. Такие вещи всегда остаются за кадром. Зато сейчас они раскричат по всему миру о том, как жестока армия обороны Израиля.

Горячий ветер чуть не сдул арафатку [26] с головы старика. Он вскочил. Это не хорошо, отдавать ветру часть одежды. Я жестом опустил его обратно на песок и поправил слетевший платок, уважил лысого старика. Посмотрел в глаза. Хочется улыбнуться, но не могу. Внутри меня какая-то граница. Взмах руки отогнал муху от лица. Старик сидит напротив и смотрит на меня. Всю душу вынимает взглядом. В глазах вопрос: «Зачем?». Но у меня нет слов для ответа. Поправил винтовку. Чтобы не касалась песка, положил на штанину. Дуло направленно в сторону от человека. Моя «девочка» уставилась прицелом в песок, но палец на спусковом крючке. Я чувствую злость старика. Будь пленник помоложе, наверняка бросился бы на меня, не были бы связаны руки. Но пластик крепко стянул кисти старику. Он сидит, как камень. Даже не моргает. Я опять махнул рукой и отогнал назойливую муху.