Владимир Германздерфер - Путь израильского наёмника

– Чё, точно? А почему?

– Да ты посмотри, сколько их на нашей земле? Взвод, не больше.

– Точно, мало.

– Вот и правильно. Стой Илия. Подними руку. Вот молодец! А теперь ногу. Молодец! Так и стой.

– А зачем, Влад?

– Не спрашивай. Теперь подними ещё одну руку.

– Ну, Влад, зачем?

– Просто, поприкалываться решил.

– Ах ты, гадёныш! Ну всё, тебе смерть!

– Успокойся Кинг Конг. Пойдём лучше Анжелика осмотрит твоё боевое ранение и, может, поцелует. Махни американцам рукой.

– Зачем?

– А теперь крикни: «велком Макдональдс».

– Велком Макдональдс! А зачем?

– Ну, ты же хочешь угостить их гамбургерами?

– Вот ты гад, Влад. Я тебя сейчас грохну.

– Не грохнешь. А знаешь почему? Потому что любишь меня.

– Ну, люблю.

– Значит пойдём мой подбитый глаз.

Мы остановились у столика. Американцы подошли пожать руку и что-то там болтали на своём языке.

– Ата роце [25] гамбургер?

Слово гамбургер остановил их речь, и все обиды были прощены, а поражения забыты. Анжелика поцеловала подбитый глаз Илии. Осмотрела царапины на лице и улыбнулась:

– До свадьбы заживёт.

Никто не знал, когда у нашего грузина будет свадьба, один лишь Бог, которого мы рассмешили своей суетой в шабатний день.

Очередной день на базе, слава Богу, был обычным. Из таких дней складывается спокойная жизнь. Я вышел из бокса на ещё жаркое солнце. Наблюдаю сквозь очки, как Андрей присматривается к новому джипу полковника. Как обычно каждый занимается своим делом. Улыбнулся Андрею. Тот опустил глаза, словно провинившийся школьник. Машины, это его страсть. Андрей отличный водитель, настоящий Шумахер. Лучше его на базе нет.

– Классная тачка у полковника.

– Хочешь покататься?

– Да, очень.

– Тогда беги к нему за инструкциями.

– Влад, ты чего?

– Это не просьба, а приказ.

Так хорошо, спокойно вокруг. Небо сквозь тёмные очки кажется синего цвета, а без очков голубого. Я пошёл обратно в бокс и там занялся сбором. Вскоре прибежал Андрей.

– Я всё понял.

– Раз понял, собирайся.

Смотрю, как на худое тело натягивается футболка, на неё бронежилет, а сверху пиджак обычного штатского водителя.

– Красавчик! – сказал я и вышел.

Андрей ринулся за мной. Я слышал его шаги за спиной, но так и не обернулся. Подъехавшая к дверям бокса машина сразу увезла меня. Я видел в боковое зеркало как Андрей одел очки и, став на время хозяином новенького джипа, сдул высохший листочек с капота.

Ночь наступила очень быстро, словно кто-то на небесах щелчком выключил свет. В один миг земля покрылась темнотой. Шофёр высадил меня в нужном месте и умчался, оставив только затихающий шум мотора. Ночь – мой лучший друг! Опять я с тобой один на один. Холодно ужасно. Никем незамеченный прошёл часа два пешком. Какое-то время специально петлял, чтобы приняли за простого туриста, если вдруг за мной кто-то следит. Хотя, если подумать, какой здесь ночью может быть турист? Наконец спустился в ложбинку. Здесь, возле колючего кустарника, переоделся и дальше пополз в полной тишине.

Вокруг пустыня. Впереди дорога, за ней оазис. Выращенный человеком оливковый сад. Где-то рядом мерзко засмеялся шакал. Еле уловимо отталкиваюсь ботинками и на локтях ползу к роще. Напряжённые глаза смотрят вперёд. Вот вижу в темноте, как кто-то вышел из дома. Тишина вокруг такая, что слышно, как веточки оливкового дерева шатаются от еле уловимого ветра. Где-то совсем рядом прозвучало: «Аллах акбар». Падаю лицом в песок и замираю. Почти не дышу. В ответ голос старого человека: «Аллах акбар». Двое встретились и обменялись приветствиями. Значит, я им не нужен. Ветки зашумели чуть громче обычного. Опять слова: «Не ломай дерево» – и в ответ – «отстань старик». «Будь ты проклят со своим Аллахом», – буркнул старик и ушёл в дом. Гость остался в саду. Спрятался. Я поднял монокль. Смотрю, где? Но тёмная ночь и деревья спрятали пришедшего. Я лёг головой в песок и стал ждать утро.

Рассвет сменил ночь часов через пять. Вместе с луной исчезла и тишина. Я поднял монокль. Смотрю на рощу. Внимательно обвожу взглядом каждое дерево. Чётко различимы все листочки на ветках, но человека не видно. Где ты, сучёнок, появись. Но тот притаился, не слышит моё желание. Поднимается солнце и уже начинает припекать. По дороге промчалась машина. Шофёр, старик-кибуцник, повёз в город то, что вырастил на песке. Машина, такая же древняя, как и её хозяин, стучит уставшим двигателем.

Становится совсем жарко. Асфальтная дорога раскаляется, и тёплый воздух неясным маревом поднимается вверх. Перед глазами начинает всё расплываться. Чёрт, это моя ошибка. Смотрю в монокль, но ничего не вижу. Горячий воздух сделал предметы зыбкими и плывущими. Передо мной сплошная тёмная масса, которая движется как того хочет раскалённый поток воздуха.