Владимир Германздерфер - Путь израильского наёмника

И не смотри ты на меня волком. Каждый из нас получил по заслугам. Ты же мог дать знак? Ведь мог не молчать, а рассказать? Так, как будто случайно проболтаться полицейскому или кому-то из информаторов. Намекнуть, кого по ночам прячут ветви твоего оливкового сада. Выставили бы пост до его прихода, и он был бы жив, и сад был бы цел. Твой гость отсидел бы за содеянное, закончил бы в тюрьме университет и стал нормальным человеком. Не стрелял бы по машинам мирных евреев. Не обвиняй меня. Я не сволочь, не гад, не карабахский ишак. Я только выполнил работу, которой могло и не быть. Это были лишь мои предположения, и они могли не подтвердиться. Слишком шаткая была информация. Знаешь, старик, а ведь я был бы намного счастливее не от сегодняшнего убийства, а от того если бы вас просто не было. Ну не тебя именно, а того, что считает себя героем и стреляет в штатских. Какой он к чёрту герой, обыкновенный трус. Пускай посмотрит теперь, что натворил.

А хочешь, я угадаю, как всё было? Сначала их пришло несколько. Они кричали о любви к Аллаху, доказывали тебе, что ты не прав. Ты очень не хотел впускать одного из них в свою оливковую рощу. Но прозвучал довод, который заставил тебя смириться. Это наверно звучало примерно так: «Если не впустишь нашего человека, то попрощаешься со всей семьёй». Да, ты крестьянин, у которого в руках кирка, но у твоих младших детей красивые игрушки и жизнь твоя налажена. На шум наверняка прибежали старшие сыновья. Окружили тебя. Ты посмотрел на свою семью и согласился. И в ту же самую минуту Бог, который был с тобой всю жизнь, отвернулся от тебя. Не он придумал автомат и убийство. Он создал жизнь ради любви. Тот, кто пришёл в твой сад, заставил Бога уйти из этих мест. Разве он человек любящий Бога? Чтобы испугать тебя он размахивал автоматом и что получил в итоге?

Срезать ветку легко, тяжелее её вырастить. Пришедший к тебе проиграл эту дуэль. Ведь его показная смелость была рассчитана на мирных жителей, и он никак ни собирался схлестнуться с военным. Что он мог? Войну видел в кино и может немного тренировался где-то в горном лагере. А я всю жизнь учился ремеслу солдата. Теперь я сижу пред тобой, старик. Того, который разрушил твою жизнь, увезли в простыне на опознание. Он выстрелил всего пару раз, а что теперь будет со всей твоей семьёй?

– Влад, чисто. Вы чего тут смотрите друг на друга и молчите?

– Илия, что случилось?

– Нам пора уезжать.

– Старик, нам надо торопиться. Илия, его посадим с нами в машину. Остальных грузим в кузов. Старик, вставай и не ворчи. Я извинился перед Богом и пред собой. Но всё равно я грешен. Не ворчи. Пусть будет так, как есть. Ступай, давай. Не упирайся. Раньше надо было думать. Сегодня я спас своим выстрелом тех, кто будет мирно ехать по этой дороге. Их не убьёт снайпер, прячущийся в твоей оливковый роще. Не огрызайся. Я сказал, иди. Не оборачивайся. А лучше давай я завяжу тебе глаза. Поехали. Теперь не я буду с тобой, а тот, кто всё про всех знает. Не оборачивайся, я же сказал. Шагай. Илия, прими груз. Одень ему повязку. Андрей, мы уходим.

Старик взглянул на меня и улыбнулся. Наверное, простил солдата за то, что выполнил приказ. И наверно возненавидел того, кто стал сносить его оливковую рощу и разрушать дом. Так будет легче охранять дорогу. Спасибо что простил меня, а остальное мне не важно. Быть может благодаря твоему прощению, я уже не буду таким грешным, как до нашей встречи.

– Андрей, а что ты больше всего любишь?

– Водить машину.

– Ну, это я знаю. А для души?

– Ну, думаю, сажать деревья. Ты только не смейся, Влад.

– Я и не смеюсь. Ты знаешь, я целый год жил в персиковом саду.

– Не, Влад. Я не персики люблю сажать, я просто люблю сажать.

– А что ещё?

– Люблю вишни. Мои родители рассказывали, что там, где мы жили раньше, у нас был огромный вишнёвый сад. Представь себе: большое поле, а по нему разбросаны то тут, то там чёрные точечки домиков. Впереди лес, а позади река. Небо, наполненное птичьим криком и солнцем. Там оно не такое, как здесь у нас. Оно не жарит и не выжигает, оно ласкает, наполняя живительным теплом тех, кто вышел из домов. Уютные дворики охраняют собаки. Их лай слышен далеко вокруг. Запах печённого к шабату хлеба стелется по земле, щекоча носы идущих из синагоги людей. Вокруг звучит смех и радость праздника, в котором моя прабабушка выходила замуж за прадеда. Он подарил ей счастье и огромный сад. Вишни висели сладкими гроздьями и манили своей спелостью идущего путника. Каждый мог войти в сад и нарвать себе столько вишен, сколько хотел. Здесь, посреди сада, стояла хупа [27] и в ней раввин объявил, что мои прадедушка и прабабушка теперь муж и жена. Веселью не было границ. Приглашённые евреи забыли о суете и праздновали от души. А ты знаешь, отец рассказывал, какие в то время были красивые еврейские девчонки. Не то, что сейчас, когда почти всё перемешано. Тогда строго соблюдалась чистота. Вот мы с тобой, Влад, полукровки. Как в Гарри Потере написано – не чистые. И значит еврейства в нас ровно наполовину. А вот раньше никто не сопротивлялся законам еврейской Торы. Этим мы и отличались от других людей. Когда то мои предки жили в городе, но людям, которые не такие как все, тяжело в обществе. Сначала была недоверчивая зависть и призрение, а потом и вовсе начались погромы. Это заставило несколько еврейских семей уйти из города и поселиться возле дороги. Первое, что они сделали, это посадили сад. Хозяином этого сада и был мой прадед. Каждый новый житель, приезжающий к ним, получал еврейское добро и ласку. И ещё немножко денег в долг. Хорошее было поселение, доброе и дружное. Там были всякие мастера: портные и столяры. Знаешь, Влад, дед рассказывал отцу, что в том селении даже мясник был, который так умел уговорить скотину, что она сама желала смерти. Каждый был знатен своим трудом. И им не надо было похвалы и славы, потому что вещи, сделанные умелыми руками, сами прославляли своих мастеров. А рядом рос огромный вишнёвый сад. Только всё это счастье закончилось в один момент, когда в деревню вползли звуки мотоциклов. Никто не думал, что вместе с фашистскими сапогами пришла смерть. В тот день дома были пустые, вся деревня праздновала свадьбу в вишнёвом саду. Незваные гости грубо остановили веселье. И знаешь, Влад, всех жителей положили без суда и следствия только за то, что они были евреями. Как больной скот. Только несколько человек смогли спрятаться в кустах. Они смотрели на расправу и плакали. Но даже слёзы лились беззвучно, хотя от увиденного ужаса хотелось кричать. Вишнёвый сад остался свидетелем той бойни. Тонкие, грациозные деревья, так похожие на людей, полны были кровавых ягод. Мотоциклисты остались ночевать под деревьями, дожидаясь команды, которая должна была похоронить всё в печах.