Инсаф Давлитов - Чеченская пыль

На «точке» усиливают бдительность. Капитан дает последние указания своему заму, проверяет готовность группы. Потом занимает место механика-водителя, остальные устраиваются на броне. Офицер с солдатами замирают. Сидят на своих местах, молчат перед дорожкой. В такие тревожные минуты думается о многом. По идее, направление движения и количество противника относительно известны, дело должно выгореть.

Ильдар смотрит на шлагбаум. На нем кривая надпись «Стоять насмерть!», нацарапанная каким-то шутником из отбывшей команды.

Наверное, сейчас он уже дома. Расслабляется там с подругами, о своей службе во всех красках заливает. А может, и вовсе о ней помалкивает, чтобы никого не испугать. Неожиданно сильно тянет домой. Если начистоту, подустал он здесь, голова кругом идет. Но надо как-то держаться. Война, она ведь скидок не делает. Ей по барабану твои хотения. Попал в котел — вот и варись.

«Стоять насмерть!» Подобных изречений видано-перевидано: «Спасибо за ночлег!», «Добро пожаловать в ад», «Аллах акбар!», «Русские, сдавайтесь!», «Хана вам, духи!». На стенах обугленных многоэтажек, дверях разграбленных квартир, бетонных заборах. Как пещерные люди, обе стороны вдоволь поупражнялись в «наскальной» росписи.

— Ну что, погнали? — выдыхает капитан.

И жмет на газ.

Ночью в пункте временной дислокации полка под навесом из рваного брезента тарахтит дизельная электростанция, питая жилые помещения начальства и пару прожекторов. Работать ей осталось немного, запас топлива почти исчерпан. Надеяться на своевременную доставку очередной партии ГСМ не приходится. По словам командиров, российская армия попала не только в неприглядное положение, но еще и в топливный кризис. Ко всему прочему в войсках начались проблемы с продовольствием. Говорят, скоро всему контингенту ПВД придется перейти на подножный корм. Жрать змей, например. Или заняться мародерством, думают про себя наиболее ушлые солдаты.

Павлик лежит не спине, заложив обе руки за голову и скрестив ноги.

Сон не идет. Опустив руку под нары, он достает оттуда консервную банку, доверху набитую бычками. Закуривает. Нет, надо сходить к Тайге.

Стараясь не нарваться на патруль, Павлик крадется по затихшей базе.

В свете прожекторов можно разглядеть обкошенную еще днем территорию.

Тут и там шныряют тени. Ночная жизнь, хоть и не бьет ключом, но все же есть. У палатки контрактников Павлик объясняется с дежурным, потом заходит и, осторожно толкая нужную лежанку, тихо зовет:

— Эй, Тайга.

Старый контрач переворачивается, открывает глаза и таращится на Павлика, который смущенно улыбается и просит:

— Расскажи о своей мечте.

— Что-что?

— О чем ты мечтаешь, могу я спросить?

— Что за допрос?! — вполголоса возмущается Тайга. — Тебе это очень нужно знать?

Павлик неопределенно пожимает плечами.

Контрактник приподнимается и садится, ставит босые ноги на земляной пол.

— Ладно, дай сигарету. И… что там тебе хотелось узнать?

Павлик повторяет вопрос, заинтересованно глядя на старшего товарища.

Прежде чем ответить, тот делает несколько затяжек и стряхивает пепел. Смотрит через плечо на спящих соседей. Павлик ждет.

— Я мечтаю поскорее снять военную форму и побриться настоящей острой бритвой. Свежего мяса бы еще поесть… А ты?

— Мне мать подлечить надо, совсем плохая она. Во сне уже снится.

— Говоришь, что снится, а писем не пишешь, — замечает Тайга.

— Специально не пишу, не хочу тревожить.

— Так ты еще больше ее тревожишь. Напиши лучше. Мол, жив-здоров, служу там-то, за меня не беспокойся.

— Да-да, — с готовностью подхватывает Павлик. — «За меня не беспокойся, меня трудно убить. Но на всякий случай цинковый гроб я себе уже приготовил». Так, что ли, писать?

Тайга докуривает, плюет на окурок и говорит без всякого выражения:

— Голову тебе нужно проверить. Бред какой-то несешь.

— Да пошутил я, — начинает объяснять Павлик. — Не понял, что ли?

— Тебя хрен поймешь.

Тайга укладывается обратно и демонстративно засыпает. Павлик морщится и возвращается к себе. За стенкой соседней палатки раздается характерный металлический шум. Какой-то ненормальный посреди ночи разбирает, чистит и смазывает автомат.

Полевые дороги, лесочки, набегающий ветер, неизбежная тряска, обидные жесты в спину от случайных встречных. Стрелять вдогонку никто не осмеливается: светло еще, так можно и свинцовой сдачей захлебнуться. Под смерч из КПВТ лучше не попадать: ни одно светило потом не соберет и не сошьет. Местных и вправду невозможно понять.