Иван Бережной - Записки разведчика

– Придется нам выдержать шторм на суше, — сказал Саша Гольцов.

Ветер усилился. Пыль и сухая трава закружились в вихре. Пыльные столбы винтом вонзились в небо. На пересохшую землю, подымая облачка пыли, упали первые крупные капли дождя.

Только мы успели развернуть плащ-палатки, как вместе с новым порывом ветра залпом ударил сильный косой дождь. На мгновение поднялась пыль, но сразу же осела под тяжестью влаги. Молнии ослепительными стрелами рассекали горизонт. Тучи проносились у самой земли. Захватывало дух. Дышать становилось тяжело. Дождь захлестывал все сильнее. Земля не успевала поглощать выпадавшую влагу. Образовались лужи.

Мы промокли. Не спасли и плащ-палатки.

– Костя, смотри запалы не подмочи, — забеспокоился Гольцов.

– Что ты? Они ведь в упаковке, — отозвался Костя.

Резкие грозовые разряды перерастали в отдаленный рокот. Молнии стали блестеть не так ослепительно и реже. Бурный ливень сменился тихим, моросящим дождем. Это надолго…

День подходил к концу. Промокшие, мы с трудом разгибали онемевшие ноги.

Наступили сумерки. Не дожидаясь, пока закончится дождь, мы подошли к железной дороге. Проследовал эшелон на запад. Он состоял только из крытых вагонов. Но наше внимание привлек эшелон, который приближался с запада.

Предчувствие оправдалось. Эшелон был нагружен танками, орудиями и автомашинами. Горько было сознавать, что он пройдет невредимым до линии фронта. Но пройдет ли? На его пути еще много партизанских отрядов и диверсионных групп. Возможно, именно этот эшелон станет жертвой Коли Гапоненко. Его группа ушла ближе к Курску.

Всю ночь шли эшелоны с танками, артиллерией, автомашинами, грузами и войсками…

– Это же не только здесь. Наверное, по всем дорогам фашизм, как гадина, ползет по нашей земле, — возмущался Рыбинский.

Ночь была на исходе. Надо было возвращаться на наблюдательный пункт. Перед уходом Костя и Саша Гольцов заминировали дорогу.

К рассвету мы опять были на своем наблюдательном пункте – в татарнике. Вдруг послышался стук и грохот со стороны железной дороги. Нас удивляло, что нет характерного для паровоза пыхтения. Внимательно всмотревшись в ту сторону, мы увидели, что к месту, где заложена наша мина, стремительно приближается дрезина, а на ней два человека.

– Хоть бы не взорвались, — высказал Рыбинский мысль, которая беспокоила каждого из нас.

Но нашим желаниям не суждено было сбыться. Мы увидели короткую вспышку, на месте которой вырос высокий куст густой пыли, а вслед за этим послышался сильный взрыв. Неуклюже переворачиваясь, в воздух полетели куски шпал… Когда пыль рассеялась, дрезины и гитлеровцев на дороге не было.

Этот взрыв наделал много шума среди фашистов. Прибыла восстановительная бригада. Путь был исправлен примерно через полчаса, но еще долго не шли поезда, а гитлеровцы ползали по железнодорожному полотну, разыскивая мины, того и не подозревая, что виновники крушения сидят всего в трехстах метрах от железной дороги.

Мы подвели итоги наблюдения за сутки. Всего прошло пятьдесят два эшелона, из них на восток – двадцать семь, на запад – двадцать пять.

Наблюдение за следующие сутки дало примерно такие же результаты. Днем шли эшелоны с второстепенным грузом, ночью-с войсками и боевой техникой. Видимо, противник старался в лесных районах Белоруссии и Украины, насыщенных партизанами, пропустить эшелоны днем, а здесь, в степном районе, ближе к фронту, где опасность нападения партизан меньше, использовать ночь для скрытного сосредоточения войск.

Необходимо было сообщить эти данные своему командованию. Но прежде чем уйти, мы решили вторично заминировать дорогу.

С наступлением темноты группа отошла в сторону километра на два и подползла к железнодорожному полотну. Донеслась немецкая речь. Мы притаились. По насыпи протопали два немецких солдата. Как только стихли шаги патруля, на насыпь метнулись две тени. Это Костя и Саша Гольцов. Мы с Решетниковым лежим у насыпи и тщательно всматриваемся в ночь. Хлопцы работают быстро. Иногда доносится еле слышный стук ножа о камушки. Наконец две самодельные мины по четыре килограмма установлены.

– Готово, — коротко доложил Костя.

Мы направились к базе. В настроении товарищей чувствовался подъем. Моя душа тоже ликовала. Сделано хорошее дело.

Послышался стук приближающегося эшелона. Мы уже предвкушали успех. В моем воображении рисовалась картина, как эшелон летит под откос. Вагоны ползут один на другой и превращаются в щепки. Рвутся снаряды и бомбы. Факелом горят цистерны. Мы возвращаемся героями дня… Но получилось далеко не то, чего мы хотели.