Иван Бережной - Записки разведчика

– Пока трудно сказать, кто вы и чей. Разве мы можем верить всякому встречному на слово. Чем вы можете доказать, что вы не враг нам? — спросил я напрямик.

Установилось неловкое молчание. Все с напряжением ждали его ответа.

– Я вас понимаю, конечно. Но мне трудно доказать, — сказал он неуверенно. — Разве только этим?

При этом он отвернул полу пальто, оторвал заплату, извлек что-то и передал мне. В моих руках оказался партийный билет Мурзина Петра Владимировича, принятого в члены ВКП(б) в январе 1940 года.

Пока я читал запись в партбилете и сверял фотокарточку с оригиналом, Мурзин извлек из заплат орден Красного Знамени и медаль «За отвагу».

– Это мои последние доказательства. Партийный билет и награды я получил во время войны с финнами. Вот я весь перед вами, да еще семья в Ярославской области. Прошу вас, товарищ капитан, и вас, товарищи, — он повернулся к разведчикам, — прошу принять в свой отряд. Я хочу сражаться с ненавистным врагом. Если вы мне не верите, то оставьте у себя партбилет и награды. Когда будете доверять, тогда возвратите. Никому в жизни не доверял своего партийного документа. Ранен был, чуть жизни не лишился, но партийный билет и награды сохранил. Неужели вы мне не поверите? — с болью закончил Мурзин.

На этот раз его никто не перебивал. Все слушали с большим вниманием.

– Хочется верить в вашу искренность, — сказал я после минуты молчания. – Ну как, товарищи, поверим Мурзину?

– Можно поверить, — ответил за всех Кормелицын.

– Что же, принимаем вас, товарищ Мурзин, в наш коллектив. Только учтите, что у нас законы жесткие. Суда нет. Суд – это мы сами, — сказал я и протянул руку Мурзину.

– Я постараюсь… Я оправдаю… Спасибо, — он не мог говорить от душивших его слез.

Вздох сочувствия и облегчения вырвался из груди моих товарищей.

Мысли двоились. Враг в своих коварных целях идет на всевозможные хитрости и уловки. Документы можно подделать, награды подобрать на поле боя или отобрать у пленных. Кроме того, есть же и предатели, которые сами идут на поклон врагу. Им и документов подделывать не надо. Остались и скрытые враги. Они продолжают прикидываться друзьями, чтобы за спиной честных людей творить свои грязные дела. Особенно опасны такие на территории, оккупированной врагом.

В то же время хочется верить словам Мурзина, подкупающим своей искренностью. Он не заискивал, вел себя с достоинством. Так могут себя вести лишь люди, которые не чувствуют за собой вины.

Хотя мы и решили оставить Мурзина в группе, но для надежности установили все-таки за ним негласное наблюдение всей группы. Этого требовала обстановка…

Состояние здоровья Леши резко ухудшилось. Он не мог есть, зато беспрерывно пил воду. Два дня мы провели на одном месте, ожидая улучшения в состоянии здоровья раненого. Все это время с нами оставались разведчики эсманских партизан. Они не могли оставить нас в такой момент.

Создалось трудное положение. Товарищ ранен. Врача нет. Медикаменты ограничены. Продуктов нет. В то же время необходимо выполнять задание.

Ранение товарища удручающе подействовало на всех. Каждого тревожила не только судьба товарища, но и своя собственная. До ранения Леши никто об этом не думал. Теперь мы решали вопрос: как быть? Оставить раненого – эта мысль и в голову никому не приходила. Нести его с собою – невозможно. Всякое беспокойство ухудшает его состояние. Оставаться на месте и ждать его выздоровления – не выполнишь задания. Партизанского отряда близко нет. Возможно, и есть, но мы об этом не знаем.

О создавшемся положении я сообщил на Большую землю и просил совета. Надеялся, что за Лешей могут прислать самолет. Получили ответ. Он был лаконичен: «Действовать согласно обстановке».

Состояние раненого не улучшалось. Муки были настолько тяжелыми, что он просил пристрелить его или дать ему возможность сделать это самому. Пришлось установить непрерывное дежурство возле раненого товарища.

– Что ты, Леша, говоришь? — успокаивал его Петя. — Да я раненого врага не могу застрелить, а ты чепуху городишь… Надо думать, что предпринять для твоего лечения.

– Здесь и думать нечего. Оставьте меня в какой-либо семье…

Мы судили, рядили и так и этак. Выхода не было. Пришлось принять предложение самого раненого. Оставалось подыскать подходящее место и семью. Выполнение этой задачи я поручил Кормелицыну…

Петя возвратился из разведки и доложил, что нашел нужную семью. Железнодорожный обходчик и его жена согласились приютить раненого. Сын их в Красной Армии. Они обещали ухаживать за больным. Их дом на отшибе, возле леса. Железнодорожная ветка не работала. Это, по нашему мнению, обеспечивало безопасность.