Иван Бережной - Записки разведчика

– Петька говорит: «Пропустим», — вставил нетерпеливый Савкин.

– Пропустили. Они, как гончие псы, устремились по вашим следам, — продолжал Толя. — Ну, мы и дали им в хвост. Сначала из автоматов, а затем и гранатами. Они залегли…

– А когда поднялись – мы им подсыпали еще, — спешил высказаться Володя. — Я смотрю, а колосья шевелятся. Я как крикну: «Толька, обходят!» Ну, он туда гранату, я другую…

– Оставаться на месте было опасно, — нарочито спокойно сказал Петя. — Решили уходить. Вбежали в деревню, а с запада врываются немцы. Мы дали по одной очереди – и в огороды.

– Выскочили за деревню, а там картошка растет, — подсказал Володя.

– Думаю, что делать… Куда бедному податься? - продолжал, все больше воодушевляясь, Петя. — Слышу, Толя говорит: «В картошку. В картошку ложись». Раздумывать некогда. Лег…

– А я подумал: спрятаться в огородах в кукурузе или конопле – найдут, — сказал Толя. — И вижу картофельное поле. Ботва достаточно высокая, чтобы скрыть лежащего, а подозрения не вызовет. Эх, была не была. Решил попытать счастья. И, как видите, не просчитался.

– А дальше что было? — спросил Леша.

– Дальше? Фрицы пошарили, пошарили по деревне, ничего не нашли и пошли дальше по вашим следам. Видим, скучились на дороге, устроили перекур. Затем вернулись к машинам. Когда они уехали, мы вышли из своего укрытия, зашли в деревню, пообедали и пришли сюда, — закончил Толя.

Они рассказывали просто, как о каком-то обычном случае. Но попробуй повторить все это!

– Ох, Костька, я и подрубал, — хвастливо заявил Володя Савкин. — Кувшин молока, полкувшина простокваши и пять штук сырых яичек. С собой мы принесли три буханки хлеба.

Однако скоро Володе пришлось расплачиваться за свою жадность. У него начались желудочные рези. Володя, мучаясь, катался по траве, зажимал руками живот и поминутно бегал в кусты.

– Теперь мне ничего не страшно, — говорил серьезным тоном Юра Корольков. — Могу спать спокойно, без опаски.

– Это почему же? — спрашивал лукаво Рыбинский.

– Охрана надежная, — продолжал невозмутимо Юра.

– Ты имеешь в виду Рябченкова?

– Вон охрана, — с улыбкой показал Юра в сторону кустов.

В нашем маленьком лагере наступила разрядка, царило оживление. Людей радовала и победа, и отдых, и возможность привести себя в порядок. Это была первая ночь со времени выхода из Брянских лесов, которую нам предстояло провести на месте…

Дежурство выпало на мою долю. Ко сну не тянуло, и я решил смену себе не будить. За эту ночь я о многом передумал. Вспомнил жену с маленькой дочуркой. Они даже не подозревают, что я сегодня был на волосок от смерти. Не знал ничего и я о них. Где они сейчас? Что с ними? Перед вылетом в тыл врага посылал запрос во все концы страны. Ответы приходили неутешительные. В числе эвакуированных моя семья не была зарегистрирована. Возможно, эшелон разбомбили, а может быть, остались в Полтаве? Как они там живут? Вдруг их уже и в живых-то нет? Жены офицеров нашего полка, которые сумели эвакуироваться из Полтавы, уже установили связь со своими мужьями. Сколько было радости, когда один офицер первым в полку получил письмо от жены, выехавшей в тыл. Его засыпали вопросами: «Что пишет? Где она? Нет ли с ней и моей? Возможно, она знает, где наши?» – и множество других вопросов. Полк – единая большая семья. Радость одного была радостью для всех. Через семью одного разыскивали семьи другие. Но не всем улыбалось счастье. Даже здесь, в группе, я не одинок в своем горе. Сережу Рябченкова постигла такая же участь.

Сержанта Сергея Климовича Рябченкова война застала на бронепоезде в Тбилиси, где он служил командиром орудия.

Его семья осталась в Смоленской области. Во время боев на Смоленщине он на своем бронепоезде находился всего в нескольких километрах от родного села, но не сумел повидаться с родными. И теперь тоже ничего не знал о них.

Нет ничего тяжелее неизвестности.

В который уже раз за войну я подумал: состоится ли наша встреча с родными и при каких обстоятельствах? О плохом не хотелось думать, а хорошего не было видно.

За этими невеселыми размышлениями я не заметил, как пролетел остаток короткой летней ночи.

Утро предвещало хороший день. На небе не было ни единого облачка.

Лагерь просыпался. Потягиваясь, подымались разведчики. Побрились, помылись, постирали одежду. От вчерашней усталости не осталось и следа. Что значит молодость!

Дуся на утреннем сеансе приняла радиограмму. Павлов поздравил нас «с боевым крещением» и объявил всей группе благодарность «за мужество и героизм, проявленные в бою».