Иван Бережной - Записки разведчика

– Гитлеровцы почувствовали свою силу, если начали проникать в горы, — сказал Вершигора.

Мычко доложил, что венгерские пограничные войска приведены в боевую готовность и заняли оборону на границе, которая проходит по высокому хребту.

Не вернулись конные разведчики. Мы считали, что они задержались из-за усталости лошадей. В действительности же все было иначе. Об этом мы узнали на следующий день от лесника, который был невольным свидетелем трагической гибели партизан.

Не доезжая до венгерской границы, конники спешились в долине, которая вела в сторону Поляницы. Лошадей оставили в лесу с Мишей Семенистым, а сами пошли к границе, чтобы проверить, как она охраняется. Однако пограничники заметили разведчиков, еще когда они спускались в долину, и организовали засаду. Подпустив партизан почти вплотную, окружили и хотели взять в плен живыми. Разведчики открыли огонь из автоматов, забросали пограничников гранатами и вырвались из кольца окружения. Однако на пути встала еще одна группа противника. Завязался неравный поединок.

Семенистый услыхал стрельбу, оставил лошадей и побежал на помощь товарищам. Его неожиданное появление с тыла вызвало замешательство среди фашистов. Этим воспользовались партизаны и начали быстро отходить к лесу, где оставили лошадей. Но уйти им не удалось. Слишком неравные силы. Уничтожив больше десятка пограничников, разведчики погибли геройской смертью. Не стало юного храбреца, прекрасного комсомольца, преданного сына нашей родины Миши Семенистого. Он погиб вместе со своими боевыми товарищами, конными разведчиками.

Озверевшие, гитлеровцы надругались на трупами партизан. Когда лесник привел нас к месту их гибели, мы ужаснулись: в ряд уложены обезображенные до неузнаваемости трупы наших товарищей.

– Да разве можно простить такие злодеяния?! - сказал политрук Ковалев, потрясенный увиденным.

Возмездие наступило скоро. Четвертая рота под командованием Пятышкина разгромила пограничную заставу, уничтожив… восемнадцать фашистов. Пограничники решили взять, реванш за потери. Они начали наступление на оборону второго батальона, но потеряли еще двадцать пять человек и откатились за границу…

В нашем соединении, было около десятка мадьяров и русинов. Они добровольно перешли на сторону партизан еще в июле 1942 года при разгроме третьего батальона 47-го венгерского полка в Старой Гуте на Сумщине. На протяжении года добросовестно выполняли задания командования партизанского соединения. Теперь, когда мы подошли к венгерской границе, Ковпак и Руднев решили отпустить их на родину. Мадьяр вооружили, обеспечили продовольствием, выдали справки о том, что они воевали в партизанском соединении.

Перед тем, как расстаться, комиссар долго беседовал с венгерскими товарищами. Они уходили на родину, чтобы там организовать партизанский отряд и тем самым положить начало народной борьбе за освобождение Венгрии от фашистской диктатуры. Год партизанской борьбы для них не прошел даром. Венгры научились бить врага.

Семен Васильевич советовал им, как приступить к организации отряда, с чего начинать.

– Главное – держать связь с народом, — еще раз напомнил Руднев.

Проводить венгерских товарищей собрались почти все партизаны первого батальона. Рукопожатия. Напутствия. Шутки. Смех. Нашлись ветераны, которые припомнили приход мадьярских солдат в Брянский лес…

– Время в путь, — прервал торжественные проводы Руднев. — Еще раз до свидания. Счастливого пути! Боевых удач!

– Спасибо. Боевых удач и вам!… До свидания, — отвечали наперебой венгры.

Забросив вещевые мешки за спину и взяв винтовки «на ремень», мадьяры окинули прощальным взглядом партизан и лесом направились на юго-запад, к границе. Партизаны провожали уходящих молчаливым взглядом, пока те не скрылись за горным кряжем.

Вскоре и мы выступили в поход. Наш маршрут уходил на юго-восток через горное селение Поляницу на Татарув.

Непрерывные бои и тяжелые горные переходы изматывали силы партизан. С каждым днем увеличивалось количество раненых. Продовольственные запасы подходили к концу, а пополнить их было негде.

Первое время мы покупали у гуцулов овец. За каждую из них щедро расплачивались немецкими марками и польскими злотыми. За последнее время полонины почти опустели, отары попадались все реже. Партизаны недоумевали: чем это вызвано? Загадка разрешилась скоро.

Выйдя на одну из полонин, мы увидели жуткую картину. Свыше ста овечьих туш усеяли поляну. Стоял тяжелый запах разлагающегося мяса. Гадать о причине гибели животных не приходилось. Об этом красноречиво говорили зияющие повсюду воронки – следы разорвавшихся бомб.