Вадим Собко - Залог мира. Далёкий фронт

Полковник проводил Любу на небольшое возвышение, служившее сценой. Он посмотрел на притихший зал и объяснил:

— Любовь Павловна Соколова только что приехала из

Советского Союза. Попросим её рассказать о жизни у нас на Родине.

Люба шагнула вперёд, чувствуя, как слёзы сдавили ей горло. Она видела в глазах солдат нетерпеливый интерес, желание услышать от неё, как живёт, трудится и творит далёкая Отчизна. Растроганная, она не могла сразу найти нужные слова.

Но в насторожённой тишине вдруг прозвучал спокойный, ободряющий басок сержанта Кривоноса:

— Любовь Павловна, да вы не волнуйтесь, мы же свои люди, всё понимаем.

И Люба сразу почувствовала, что это действительно свои, близкие люди, что они очень соскучились по Родине и ждут от неё не официального доклада, а самого простого рассказа.

И она заговорила о восстановительных работах, о возрождении городов и деревень, о разных повседневных делах, которые там, в Киеве, может быть, и не на каждого произвели бы впечатление, но здесь, вдали от дома, пронесённые через рубежи и пространства, они становились дыханием великой страны, дорогими сердцу приметами нашей советской жизни.

На следующий день, сразу после завтрака, Люба пошла осматривать город. Соколов предложил было ей подождать, пока он закончит приём, чтобы потом пойти вместе, но Люба не согласилась.

— Ты иди, работай, — возразила она, — а я немного поброжу сама. Вдвоём мы с тобой будем всё время болтать, и я ничего не увижу.

Соколов не стал спорить. Он проводил жену до ворот комендатуры, объяснил, где его можно найти, дал номер своего телефона и отправился к себе.

Люба вышла в город. Перед ней одна за другой открывались прямые аккуратные улицы, окаймлённые длинными рядами яркозолотых осенних лип. Она миновала старый замок, в котором сейчас нашли себе пристанище беженцы, переселенцы и вообще люди, оставшиеся без крова, и теперь с жадным любопытством всматривалась в сосредоточенные лица прохожих. По всему чувствовалось, что Дорнау живёт деятельной, полнокровной жизнью.

Осмотрев далеко не всё, но уже составив себе первое представление о городе, где, возможно, придётся прожить довольно долго, Люба часа через два вернулась в комендатуру. Она некоторое время посидела около мужа, послушала его разговоры с немцами о разных повседневных делах, дождалась, пока вышли посетители, и сказала:

— Ты знаешь, очень интересный город. И любопытно, что для меня слова «Германия», «немцы» до сегодняшнего дня неизменно ассоциировались с войной. А вот здесь, именно в этом немецком городе, я как-то особенно глубоко почувствовала мир. И мне кажется, что немцы сейчас тоже должны ценить мир. Я смотрела, как они разбирают развалины. Тяжёлая, конечно, работа, но всё-таки это мирный труд, и, очевидно, оттого у них были весёлые лица. Они, наверно, и строить будут хорошо, радостно.

Соколов насторожённо слушал жену. Он ждал этого первого разговора, чтобы выяснить настроение Любы и её намерения.

— А как ты представляешь себе свою жизнь здесь? — спросил он.

Люба рассмеялась:

— Ну, наверно, мне здесь без работы сидеть не придётся. Судя по вчерашней встрече, у нас в комендатуре многое ещё организовать надо. Ты не беспокойся, клубную работу и самодеятельность я уж постараюсь поставить как следует, это по моей специальности. Таких артистов обнаружим — только ахнешь…

— А ты знаешь, я вот недавно пришёл к выводу, что тебе больше придётся работать с немцами.

— Мне? С немцами?

Люба была явно озадачена.

— Да именно с немцами, и это не менее, а, может быть, даже более важно, чем работа в комендатуре.

Люба нахмурила брови.

— Я не совсем понимаю тебя.

— Это не так сложно. Ты только подумай, что такое сейчас Германия! Вспомни, что в течение двенадцати лет этот талантливый и трудолюбивый народ томился под гитлеровским игом. Ещё в 1941 году товарищ Сталин говорил, что германский народ, порабощённый гитлеровскими заправилами, будет нашим союзником в этой великой войне. И вот пришло избавление. Словно после суровой зимы, после жестоких морозов, сковавших землю, наступила весна и первый тёплый дождь обмыл поля и леса, пробудил их к жизни. И как после майского дождя расцветает природа, так расцветает сейчас всё лучшее в этой стране. Я об этом говорю тебе к тому, что новой Германии, которую с нашей помощью ныне создаёт немецкий народ, очень нужно и настоящее искусство.

Увлечённый собственными планами, Соколов даже встал со стула.