Вадим Собко - Залог мира. Далёкий фронт

А Таня думала об одном: мир должен знать, что англичане не дали свободы пленным. Об этом рассказать могла только она.

— Но нас не выпустят, — возразила Таня.

— Меня выпустят, — уверенно сказала Джен, — я уже договорилась. Сейчас поговорю и о вас. Здесь я могу требовать. Ведь вам я обязана жизнью…

Таня перестала возражать, Джен права: в Лондоне есть советское посольство. И чем скорее она попадёт в Лондон, тем скорее сможет рассказать о судьбе пленных в Дюбуа-Каре.

…Вместе с Джен Таня вышла за ограду.

Она вспомнила, как пролезала вслед за Марийкой под натянутой проволокой. Каждое неловкое движение могло стоить жизни… Марийка спасла Таню. Сейчас Таня обязана спасти всех, кто остался за этой проволокой.

Труп немца лежал у дороги. Таня прошла, не заметив его, но Джен узнала капитана Крамера. Никогда больше этот палач и садист не будет мучить людей!

Они долго шли по раскалённому песку, иногда останавливались отдохнуть и снова шли дальше. Солнце спряталось за далёкие деревья, а девушки всё шли и шли. Изредка оглядываясь, Таня видела далёкие лагерные вышки, где сейчас вместо немецких стояли английские часовые. Это была единственная перемена в лагере Дюбуа-Каре.

Дом Артура Кросби стоял в тихой и красивой местности. Он находился достаточно близко от Лондона, чтобы хозяин мог называть себя жителем столицы, и в то же время довольно далеко, чтобы Кросби мог пользоваться всеми красотами природы.

Владение мистера Артура Кросби состояло из нового дома и большого сада. Асфальтированная дорога проходила рядом, но чугунная ограда, украшенная фигурным литьём, отгораживала жильцов дома от всего мира. Дом стоял в глубине сада, высокие ветвистые буки скрывали его от посторонних взоров. Вдоль шоссе тянулись другие дома, такие же спокойные и тихие, солидные и уравновешенные, похожие на своих хозяев. Там, где дорога расширялась и образовывала нечто вроде небольшой площади, было меньше деревьев и дома стояли теснее, более официально. Здесь находились небольшая старинная церковь, несколько магазинов, аптека, бар и полицейский пост.

Местность эта, на север от Лондона, не имела определённого названия. Некоторые называли её чернолесьем, но это название не было популярным. Каждый хозяин называл своё владение по-своему, а чаще всего покупал название вместе с домом. Это свидетельствовало о традициях и создавало ощущение вечности, нерушимости окружающего мира.

Дом Артура Кросби был построен незадолго до войны, и поэтому название должно было прийти позже, поэтичное и в то же время надёжное и успокаивающее.

В первом этаже разместились столовая, кабинет и гостиная с широким выходом в оранжерею, а через неё в сад; во втором — спальни, детские и комнаты для гостей; в третьем —. комнаты для прислуги. Возможно, дом и не представлял собой нового слова в архитектуре, но бил очень удобен и выглядел вполне современным. Оба сада — зимний и открытый — были подлинной гордостью всего семейства.

Тишина и покой царили в поместье. Шофёрам было запрещено давать сигналы при выезде из гаража. Шарманщики и бродячие певцы не имели права останавливаться возле дома. В мыслях Кросби тишина и покой всегда ассоциировались с долголетием, поэтому он ревниво оберегал их.

Война ничего не нарушила в этом доме. Севернее Лондона немецкие самолёты не залетали. Воздушные бои происходили где-то на юге. Даже отзвуки разрывов немецких снарядов, которые обрушивались на Лондон из-за Ла-Манша, не доносились сюда.

Имя мистера Кросби не значилось в списках самых богатых людей Англии. Однако он был достаточно богат для того, чтобы считать себя значительным человеком в королевстве. В компании с американцем Сэмом Гибсоном он владел тремя большими машиностроительными заводами, расположенными в Германии. Эти большие заводы, приносили хорошую прибыль. Правда, мистер Гибсон, более богатый, чем все Кросби вместе взятые, незаметно захватил руководство заводами и вообще всеми делами. Мистер Кросби примирился с таким положением, утешая себя тем, что оно имеет и свои преимущества, — главные заботы ложатся на плечи его компаньона.

Война прервала связь с Германией, лишила Кросби и Гибсона многих выгод, и в первую очередь прибылей от заводов. Но вскоре после того, как немцы бросились на восток, стало ясно, что война закончится их поражением, и мистер Кросби твёрдо надеялся рано или поздно получить обратно свои заводы. А пока деньги, вложенные в ценные бумаги, обеспечивали скромную, но вполне приличную жизнь в новом владении Артура Кросби.