Андрей Орлов - Штрафбат. Приказано уничтожить

Зорин помчался по проходу, вытаскивая гранаты из подсумка. Дверь – пинком, внутрь – осколочно-разрывную! Еще одну – в помещение напротив, там тоже было что-то вроде очередной «операционной». Взрывы гремели за спиной, сердце радовалось. Гранаты хоть и немецкие, но по характеристикам «оборонительные» – мощные, разрывные, с отличной поражающей способностью. Швырнул еще две, отметил с каким-то сумасшедшим восторгом, что разрушения чувствительные, и сразу в нескольких местах начинается пожар, помчался прыжками обратно. Прежде чем вывалиться на лестницу, швырнул в коридор последнюю гранату – хуже не будет. Окатило взрывной волной, он отпрыгнул, чтобы вынесенной дверью не хряпнуло по затылку. На лестнице все было в порядке. Заключенные уже спустились, по ступеням прыгал замыкающий Гоберник, стрелял вверх короткими очередями – скорее для острастки, чем по целям. Погоня, видимо, пока еще мешкала.

– Да чтоб тебя! – взорвался боец, едва не срезав пулями своего товарища. – Ты чего тут шляешься, Зорин? Я чуть не пристрелил тебя!

– Нормально, Гоберник, работай, – расхохотался Зорин, похлопав товарища по плечу. – Так, небольшие разрушения учиняю.

И помчался вниз, прыгая через ступени. Охрану объекта им все же удалось застать врасплох. Меньше всего фашисты ожидали, что проникшие на территорию диверсанты попытаются вывести заключенных. Под охрану были взяты ключевые лаборатории, а вот дорогу от узилища к выходу заблокировать не успели. За спиной разгорался пожар – занимались стены, полы, устланные горючим материалом. Он пролетел второй уровень, первый, вырвался в коридор. А здесь уже ковыляли люди. Постанывая, держась за сердце, тащила ноги какая-то старуха. Полосатые пижамы рябили в глазах. И вдруг, как назло, далеко впереди разгорелась стрельба. «А Мишка там совсем один!» – врезало под дых.

– Расступись! – заорал он трубным голосом и попер напролом, расталкивая людей. Отпихнул какого-то растрепанного говорливого француза, хватающего его за рукав – ни хрена не понимает эта нерусь! Пробился кое-как, отдавливая людям ноги. Оттеснил, еле сдерживая злость, Катю Максимовскую – и куда она все время лезет? Мишка Вершинин, скорчившись в три погибели, сидел у поворота в основной коридор, ведущий к выходу. А по коридору гуляли свинцовые сквозняки. Не пробиться! Он свалился на колени перед Мишкой – хорошо хоть живой…

– Ты где был?! – набросился на него Вершинин. – Отдувайся тут за тебя!

– Долго шел, – отмахнулся Зорин. – Ладно, не бузи, докладывай обстановку.

– А ты не видишь, какая тут обстановка? – рявкнул Мишка. – Глаза не видят, уши не слышат? Кранты нам, Леха. Пулеметчик засел у комнаты, где мы бабу придушили, и хрен его оттуда сковырнешь! Гранату не добросить, далеко. А скоро подтянутся эти гады сверху, в клещи нас возьмут. Что теперь делать – по пулям бежать?

– Ладно, успокойся – Он лихорадочно думал. Потом подпрыгнул – была не была! Не мытьем, так катаньем… Выждал паузу в пулеметных трелях, высунул один глаз в коридор и завопил по-немецки: – Эй, придурок, ты совсем там умом тронулся? Кончай палить, здесь свои! Приказ оберштурбаннфюрера Зиммера – перекрыть подходы с улицы! Диверсантов может быть больше, чем мы думаем! Ты нас задерживаешь! Двоих мы прикончили, под ногами валяются, остальные засели на третьем уровне, их заблокировали!

Пулеметчик, видимо, был тугодумом. За время, пока он принимал единственно верное решение, можно было трижды обежать вокруг этой проклятой горы!

– Ладно, проходите! – крикнул он.

Отлично! Как мудрено выразился фюрер: «Если мы солдат заставим думать, мы лишим их сил».

– Мишка, пилотку на глаза, и шнелле! – зашипел Зорин. Удивительно, как их выручала немецкая форма! Они топали по коридору с невозмутимыми, но совершенно бледными физиономиями. Даже руки подняли, вместе с автоматами – чтобы этому кретину еще какая дурь в голову не стукнула! Вышли на свет. Пулеметчик привстал – он с удобством расположился за перевернутым столом. Смутное беспокойство мелькнуло в глазах. Но Зорин уже работал, как факир, – нож из рукава, и звенящая сталь, промчавшись по воздуху, поразила мишень точно под бляхой! Пулеметчик схватился руками за воздух, рухнул вниз лицом.

– Все на выход! – трубным голосом орал Зорин. – Через вертушку, в коридор! На улице наши, они прикроют! Да шевелитесь вы, сонное царство!

И снова умоляющие глаза Кати: не бросай, не уйдем без вас далеко… К черту сантименты! Люди ковыляли мимо него – молодые, старые, испуганные, возбужденные. Какой-то калека с обожженным лицом и одним, но горящим глазом волок за лямку автомат МР-40, не имея сил взять его, как надо.

Читать дальше