Андрей Орлов - Битва за Берлин последнего штрафного батальона

– Сука! – дернулся Ситников. Грохнул выстрел – и бывший капитан, даже не вскрикнув, опрокинулся навзничь с дырочкой во лбу.

Затаив дыхание, холодея от ужаса, Максим смотрел, как под затылком товарища расплывается красное пятно. «Ну что ж, мы, наверное, заслужили такой конец. Расслабились, утратили бдительность…»

– Вы удивляете меня, Анна, – ровным голосом произнес немецкий офицер, перебираясь через пролом в стене. За ним шагнули два автоматчика, застыли по краям пролома. – Ну что ж, я рад, что вы снова с нами. Как-нибудь расскажете, как вам это удалось. Вы привели с собой проблему?

– Она уже решается, герр Озенберг, – уверила женщина. – Еще семеро в развалинах у завода. Они ребята храбрые – услышав выстрел, наверняка побегут через пустырь в штыковую атаку. Полагаю, ваши автоматчики не зря там сидят?

– Не волнуйтесь, – уверил мужчина. – Автоматчиков прибыло. Подъехал капитан Шерманн, с ним десять парней из ваффен и несколько штабистов.

– Отлично, – улыбнулась женщина. – Где наши друзья?

Послышалось кряхтение – два офицера в черных плащах помогли перебраться через пролом грузному мужчине в коротком шерстяном пальто, подвели к стулу, усадили. Упомянутого господина не очень радовало происходящее. Он испуганно озирался. Пожилой, за пятьдесят, одутловатый, с широким, будто растекшимся, лицом, напоминающим грушу, с тяжелыми мешками под бесцветными глазами…

Из-за шкафа вышли еще двое. И этих не устраивало то, что они увидели. Мужчины – немного за сорок, одетые в партикулярное платье, но с военной выправкой. И лица у них… какие-то не немецкие.

– Да, это Ашерман, – с акцентом пробормотал один. – Готовы признаться, вы выполнили обещание, господа, и все, в свою очередь, обещанное нами, остается в силе. Вот только мне кажется, что у нас образовалась маленькая проблема… – один из упомянутых – с тонкими чертами выше носа и неожиданно массивной челюстью – выступил вперед и как-то боязливо ощупывал глазами Максима. «Союзнички, мать их…» – тоскливо подумал Коренич. И не ошибся.

– Это не ваша проблема, мистер Хармонд, – вкрадчиво сказал немецкий офицер. – Мы ее решим – и даже быстрее, чем вам кажется.

– Господи, неужели это русский солдат? – сказал коллега Хармонда и нервно облизнул губы.

– И даже не один, – улыбнулась женщина. – Повторяем, господа, данные проблемы вас ни в коей мере не касаются. Надеюсь, то, что вы сейчас получите, стоит смерти нескольких незнакомых вам русских солдат, к тому же осужденных судом военного трибунала.

– Только не впутывайте нас в это, – поморщился Хармонд, отвернулся и как-то вкрадчиво приблизился к сидящему на стуле господину.

– Объяснишься, Анна? – спросил Коренич, заставив свой голос звучать спокойно и иронично.

– Ничего личного, Максим, – иезуитски улыбнулась женщина. – Во всяком случае, уже ничего личного. Война закончилась, ты просто со своими бойцами оказался не там, где нужно.

– Ты не военный корреспондент.

– Ты потрясающе догадлив. Спасибо, Максим, вы меня довезли, не хотелось пропадать одной в оккупированном Берлине. Пришлось импровизировать по ходу. Сунуть кляп себе в рот несложно, стянуть ремнем руки за спиной – сложнее, но я их, собственно, и не стягивала – вы же не видели, что я там делала, у себя за спиной. Но запястья от души натерла… Гауптштурмфюрер СС Анна Хенке, – она шутливо стукнула каблуками. – Прошу любить и жаловать. Родом из Саратова, училась в русской школе, отсюда идеальное знание вашего языка. В Германию переехала в тридцать четвертом – тебя же не интересуют подробности? Советская форма – маскировка. Надеюсь, ты заметил, что нам пришлось ехать по территории, оккупированной советскими войсками – зачастую мне приходилось выходить вперед с жезлом в руке, маскируясь под вашего регулировщика. Ну, кто, скажи на милость, будет задумываться, почему регулировщик в офицерской форме? Женщина в погонах… о, Максим, это зрелище умиляет русских солдат, они теряют голову и бдительность – ну, ты по себе знаешь. Осведомленность – прости, работа такая. Фюрер действительно покончил жизнь самоубийством – не уверена, что здравомыслящие люди будут об этом жалеть. Перед тобой известный немецкий ученый, имеющий доступ к ядерным экспериментам. Людвиг Ашерман. Ведущий специалист института физических исследований кайзера Вильгельма, расположенного, как ты уже догадался, на Больцманштрассе. Наши американские коллеги очень хотят заполучить этого господина и готовы на очень многое закрыть глаза. Ну, ты понимаешь… – женщина игриво подмигнула, превратившись на мгновение в ту самую Анну, которая так волновала Максима. – Мы отдаем им Ашермана, а они тайно вывозят нас в зону оккупации союзников и предоставляют гарантии безопасности. Тропинки есть, Максим, надеюсь, ты не такой наивный полагать, что ваши войска перекрыли все дыры?