Андрей Орлов - Битва за Берлин последнего штрафного батальона

Ночка выдалась ударной. Пехотным частям удалось взломать первую линию обороны и продвинуться – где-то на пять, а где-то и на десять километров. Директива штаба фронта гласила: стремительно двигаться вперед. Пункты сопротивления, не взятые с хода, обходить, наступать дальше. Развивать успех, покуда враг не опомнился. 47-я армия генерала Перхоровича зависла над Берлином с севера и с флангов отрезала столицу рейха от северных земель. 3-я и 5-я ударные Кузнецова и Берзарина, 8-я гвардейская Чуйкова кромсали немецкую оборону с востока, медленно, но верно сокращая расстояние до Берлина. Немцы бросали в бой последние резервы, сопротивлялись отчаянно, обреченно. На юге 1-й Украинский фронт наступал еще успешнее. Маршалу Коневу везло. Дымовая завеса привела в замешательство передовые посты противника. Ударные батальоны форсировали Нейсе, захватили плацдармы на левом берегу. Инженеры быстро наладили переправы. К середине дня 16 апреля наступающие вышли ко второй полосе обороны. Почувствовав угрозу прорыва, немецкое командование бросило в бой не только тактические, но и оперативные резервы – и безуспешно пыталось сбросить советские войска в реку.

Но наши все равно прорвались. К исходу дня войска пробили главную полосу обороны и продвинулись на тринадцать километров. По узкому проходу на запад пошли 3-я и 4-я танковые армии генералов Рыбалко и Лелюшенко, подошли к Шпрее, с ходу форсировали ее…

Майор Трофимов подгонял своих солдат – его подразделение не отставало от соседей, но так и не сумело вырваться вперед. Над головами проносились штурмовики, чуть выше – «вторым слоем» – шли полки тяжелых бомбардировщиков, бивших в глубь обороны.

До рассвета бойцы первой роты лихим броском заняли деревню Райхау.

– Ни хрена себе деревня, – бормотали солдаты, разглядывая добротные каменные строения, помпезное здание католической церкви, вымощенные брусчаткой улицы, ухоженные тротуары.

– Да это не деревня, это херня какая-то. Здесь даже ни одной коровы нет…

Бойцы врывались в дома, но встречали лишь испуганных гражданских – люди прятались в подвалах, пристройках, по-русски не понимали, молились, смотрели на солдат с ужасом. Их не трогали – офицеры Красной армии не воюют с гражданскими.

Лишь на окраине поселка оказались враги – врытый в землю бетонный короб бешено плевался пулями. Сложно сказать, на что рассчитывали гитлеровцы, но оборонялись они упорно. Солдаты первой роты по приказу ротного Шкверника попытались с ходу уничтожить огневую точку. Они понеслись, строча из автоматов, через пустырь, но попали под безнадежный огонь и откатились, потеряв четырнадцать человек. Не столь прямолинейный, как Шкверник, замполит роты Лавочкин приказал стрелять по амбразурам, и шквал огня обрушился на дот [2] . Одна из пуль достигла цели. Пользуясь заминкой, подползли бойцы с гранатами, забросали дот. Скрываясь за дымом, поднялась вся рота; бойцы подорвали стальную дверь, за которой забаррикадировались смертники, зашвырнули внутрь несколько трофейных «колотушек», трое ворвались внутрь – хотя и так все было понятно…

Местность у Зееловских высот была сильно изрезана. Речушки змеились меж лесистыми холмами, синели каналы. Попадались брошенные противником ходы сообщений, траншеи. Иногда приходилось из них кого-то выкуривать. Бойцы прошли мимо батареи полевых орудий, разбитой нашими артиллеристами; миновали перевернутые грузовые машины, на одной из которых недвусмысленно выделялся красный крест, а вокруг валялись трупы бывших раненых, разлетевшиеся после точного попадания снаряда в кузов. Тлели останки людей и техники. Воздух был наполнен удушливой гарью; воняло паленым мясом.

Приближался рассвет. Потихоньку светлели лесистые макушки пологих холмов, поляны, на которых пробивалась зеленая травка, черепичные крыши незнакомой деревушки. Грохотало на севере и на юге – 1-й Белорусский фронт упорно проламывал немецкую оборону. Штрафбат майора Трофимова шел, зачищая собой полосу шириной в километр. Сам майор со «свитой» шел в арьергарде, координируя действия подразделений через порученцев, постоянно связывался по рации со штабом дивизии и получал оттуда нагоняи. Командование не устраивала скорость движения батальона. Надо было быстрее!

Первая рота капитана Шкверника, идущая на южном фланге, осадила небольшой населенный пункт. Доносились взрывы – немцы взорвали мостик перед околицей. Конфуза, впрочем, не вышло – река была глубиной максимум в полметра. Под прикрытием пулемета солдаты вброд перебежали преграду и завязали бой на единственной деревенской улочке, вымощенной цветной плиткой. Вторая рота капитана Маевского пошла вперед – через овраги и редкий сосновый лес. Третья, в которой и служил Максим, прорывалась на северном фланге по дороге, петляющей между холмами. Солдаты радовались – если повезет, доведет и до Берлина! И нечего грязь месить.