Гюнтер Хофе: Заключительный аккорд

Прыгнув в кювет, он крикнул:

— Назад! Из поля обстрела танков! И побежал.

Фаренкрог остался лежать на месте.

«Вот шанс разведать что-нибудь», — мелькнула у него в голове мысль. И в тот же миг над ним пролетел очередной снаряд. Фаренкрога обдало дымом и снежной пылью от гусениц мчавшегося на большой скорости танка.

Фаренкрог, собрав всю силу воли, остался лежать, хотя «тигр», лязгая гусеницами, полз на него. Фаренкрог бросился к двум панцерфаустам, которые лежали метрах в пяти от него. Раздался выстрел, и по броне танка поползли языки пламени и клубы чёрного дыма.

Два других «тигра» открыли огонь из пушек.

«Не ввязываться в бой, выполнять свою непосредственную задачу», — вспомнил Фаренкрог указание Тарасенко. — А как бы он сам поступил на моём месте, если бы его товарищам угрожала смертельная опасность?..

Спокойно дышать. Сейчас от этого многое зависит…» Он прицелился из панцерфауста во второй танк.

Огненный шлейф выдал его местонахождение. Фауст-граната полетела в цель. Фаренкрогу казалось, что летит она ужасно долго. Но тут раздался взрыв — и танк заюлил на месте.

Третий «тигр» попятился и открыл огонь из пулемёта.

Метрах в двухстах от обломков Фаренкрог заметил ещё несколько «тигров» и «пантеру», а за ними — солдат противника.

«Теперь прочь отсюда», — решил он.

По другую сторону дороги раскинулись сады. Где-то в середине их находился дом, в котором можно надёжно укрыться, если незаметно туда добраться.

Фаренкрог сначала полз, а затем поднялся и побежал. И вдруг он ощутил удар в грудь. Зашатался, но не упал. А дом совсем близко. Видно, что не осталось ни одного целого оконного стекла, огромные дыры зияли в черепичной крыше, три ступеньки вели к двери.

По-пластунски Фаренкрог подполз к полуоткрытой двери, прислушиваясь, не слышно ли шагов погони. Нет. Глаза начала застилать тьма.

«Бинты! Надо сделать перевязку! — подумал он. — Но на это уйдёт много времени. Это потом… Сейчас самое главное — наблюдать». Он бросил взгляд на часы: 12 часов 50 минут. Одиннадцать фашистских танков рвутся вперёд. «Но не для того ли их пропустили гвардейцы, чтобы потом уничтожить? А где же я сам нахожусь? Я ведь совершенно не знаю города».

Куртка стала мокрой. На правой стороне груди расплылось красное пятно.

«Не стоит расстраиваться. Царапина, чуть позже её залепят пластырем санитары… Как передать Михайлову, что здесь одиннадцать «тигров» и «пантера»? Рации нет. Ничего. Я сам доберусь до Михайлова! Но о засаде танков можно доложить любому командиру части. Я должен! Только где я найду его?..»

Когда Фриц Фаренкрог пришёл в себя, уже стемнело. Стрельба ещё не прекратилась.

«А танки?.. Где они?» Он пристально оглядел площадь. Там стояла полевая кухня, и над ней поднимался пар. Вокруг толклись землисто-серые фигуры с котелками и кружками в руках. Чуть в стороне догорали обломки двух «тигров». «Почему бы мне не сесть на стул?

И вообще почему я не отдохнул на вон той тёмно-голубой плюшевой кушетке? А каменные плиты такие холодные! И дверь скрипит на ветру… Почему за мной никто не приходит? Я сам должен встать!.. Поднять хотя бы голову. Мне нельзя простужаться».

Фриц попробовал подняться, упёршись руками в землю, и не смог сдержать стона. Пополз, отдавая себе команды: «Правую ногу подтянуть, найти опору. Левую следом». Сердце было готово выскочить из груди.

Вскоре Фаренкрог замер: почувствовал, что добрался до порога. Каменные ступеньки охладили жар его щёк и лба.

«Почему оттуда, где стояли «тигры», раздаётся мужской смех? Как бы там ни было, я должен дойти туда! Доложить!.. Но они добродушно улыбнутся и ответят: «Папаша, танки, которые здесь стояли, мы уже сожгли. Можешь посмотреть на их сгоревшие остовы, а ещё лучше выпей немного водки». Пусть смеются, сколько им захочется. Они молоды и сильны, у них горячая кровь. А я должен крепко держаться за жизнь…»

Когда снежные тучи затуманили лунный свет, Фрица Фаренкрога нашли дозорные. Шехтинг закрыл глаза своему другу и заплакал, не стыдясь слёз.

На другой день город был взят советскими войсками.

27 января в военном дневнике ОКВ появилась такая запись: «Атаки противника в районе действий группы армий «Б» несколько уменьшились». Однако солдаты из дивизии Круземарка не почувствовали облегчения, так как этот и последующие дни они укрывались в своих наспех отрытых окопчиках и часами отражали атаки американских «шерманов».