Гюнтер Хофе - Заключительный аккорд

«Только бы не отстать», — думал Фаренкрог, видя около себя лицо тяжело дышавшего Шехтинга и чувствуя, как их обгоняют солдаты третьего взвода на мотоциклах с колясками.

Со стороны дотов, которые скрылись в туче дыма, велась дикая, беспорядочная стрельба.

Михайлов лежал в цепи взвода, подбадривая бойцов. Однако сапёры не успели разминировать проходы в минных полях, и атакующие залегли. Они лежали в снегу. Время как бы остановилось. Гитлеровские батареи, воспользовавшись заминкой, перенесли огонь артиллерии на участок перед цепью дотов и полевыми укреплениями.

— Вперёд! — снова поднялся первым старший лейтенант, а за ним — его бойцы.

Фаренкрог наконец обрёл своё прежнее спокойствие.

«Вжаться в землю, прислушаться и, используя крошечную паузу между выстрелами, сделать стремительный рывок и вновь распластаться на земле…»

В воздухе свистели сотни осколков. Широко разметав руки, лежал на снегу убитый сапёр. Его подрывной заряд, зажжённый, очевидно, артиллерийским снарядом, разворотил ему правый бок.

Вперёд, только вперёд. Гитлеровские солдаты растерянно встают с земли, бросают оружие и поднимают вверх дрожащие руки. Наступающие уже растеклись между бункерами. Лёгкий юго-западный ветер начал разгонять туман и пороховой дым.

— За мной, товарищи! Вперёд! Не отставать! Быстрей! — Голос Михайлова звучал бодро.

Слева застучал «максим». Спокойно, уверенно, по-хозяйски расходовали пулемётчики ленту. Рвались ручные гранаты. Трещали автоматы. Шум боя усиливался.

«Позиции боевого охранения, минное поле и часть дотов уже остались позади, — подумал Фаренкрог. — Ещё один рывок — и мы выскочим из тумана на свет божий. И я наконец увижу этот город. Как странно, я волнуюсь. Вероятно, потому, что это последний город, во взятии которого я участвую».

Шум боя между тем отодвигался всё дальше налево, перерастая в ожесточённую огневую дуэль.

Михайлов привёл третий взвод в лощину, над которой висел туман.

Атака захлебнулась. Люди зарывались в землю на окраине учебного лагеря, откуда ещё не было видно города.

Когда рассвело, батальоны тяжёлых миномётов выкурили противника из первой траншеи, а артиллерия, открыв огонь по окраине города, помешала прибытию резервов.

И гвардейцы снова поднялись в атаку, их громкое «ура!» разносилось далеко вокруг.

Слушайте, товарищи! — гремел голос Михайлова. — Через десять минут подойдут мотоциклы с колясками, и мы на полной скорости въедем в город!

Фаренкрог подполз к Шехтингу, который лежал около брошенного гитлеровцами штабеля фаустпатронов.

— Ну что, служака, как дела? — с усмешкой спросил он.

— Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, — ответил ему Шехтинг.

Тем временем ветер отогнал в сторону полоску тумана и обнажил несколько зубцов крепостной стены.

Туман ещё больше разошёлся и открыл вид на освещённый утренним солнцем город. Соборы с разрушенными крышами, вокзал около массивной водонапорной башни, кресты и флюгеры. Справа полоска леса. Довольно скучная картина, в которую вносят разнообразие лишь красные кирпичные строения, типичные для Пруссии. В нескольких местах видны столбы дыма разбушевавшихся пожаров.

Немецкий коммунист Фриц Фаренкрог жадно впился взглядом в панораму города. Он пытался освободиться от нахлынувших на него чувств, но это ему не удавалось, как он ни старался. Голос Михайлова вернул его к действительности:

— Приготовиться! По машинам!

Моторы мотоциклов громко трещали. Около Фаренкрога остановился неуклюжий парень и недовольно проворчал:

— Ну давай, Фриц, быстро!

Шехтинг залез в коляску. Фаренкрог устроился на заднем сиденье, зажав под мышкой фаустпатроны.

Ехали быстро. То справа, то слева рвались снаряды, поднимая в воздух ржавую землю и белый искрящийся снег.

Проехали брошенные немцами окопы, проскочили между противотанковыми заграждениями. Сапёры и гвардейцы преодолели огневое сопротивление противника и были, судя по шуму боя, уже в предместьях города.

Мотоциклисты с бешеной скоростью мчались по обледенелой дороге. Внезапно из-за дома о гранитным цоколем вынырнули три «тигра». Расстояние до них было не больше двухсот метров. Ещё мгновение — и выпущенный из пушки первого танка снаряд со страшным свистом пролетел мимо. Второй снаряд, оглушительно разорвавшись, взрывной волной оторвал первый мотоцикл от дороги и поставил его поперёк дороги. Водитель, пытаясь развернуть машину, наскочил на мешки с песком, не справился с рулевым управлением и опрокинул мотоцикл. Шехтинг успел выскочить из коляски.