Лев Линьков - Свидетель с заставы № 3

— Совсем ребёнок стал, — спокойно сказал Закир. — Ай, какой ребёнок! Зачем кричишь?— Он достал из вещевого мешка спичечную коробочку, открыл её: — Бери, пожалуйста! — и высыпал на ладонь притихшего Клима щепотку соли.

— У тебя осталась соль?

— Зачем торопиться? Много соли кушаешь, кровь жидкая станет, совсем как вода.

Пересилив отвращение, Клим съел кусок жёсткой конины и лёг на хвою.

Невеселые мысли бродили в голове, но вскоре усталость взяла своё, и он уснул.

Среди ночи Османов ушел сменить Потапова.

Фёдор разбудил Клима, как всегда, в пять часов утра. Они вылезли из чума в одних гимнастёрках, умылись снегом, потом проделали несколько гимнастических упражнений.

Позавтракали остатками вчерашнего ужина.

— Товарищ сержант, а что, если мы все трое к заставе пойдём? Может быть, выберемся?— вопросительно взглянул на Потапова Клим.

Потапов нахмурился:

— Прибудет смена, тогда уйдем.

— Не пройти им.

— Как это не пройти? Пройдут! Да ты знаешь, о нас не только лейтенант Ерохин тревожится, — о нас и в отряде и в округе беспокоятся. Ведь товарищ Сталин сказал, что в нашей стране самое дорогое — люди.

В один из вечеров, когда Потапов ушёл в заслон, Клим и Закир сидели в чуме у очага. Клим тихонько запел:

Закир вскочил:

— Перестань, говорю!

— Почему это?

— Перестань, говорю! — раздражённо повторил Османов. — Зачем сердцем плачешь? Совсем плохо!

— Круглые сутки буду петь! — вскипел

Клим, но тотчас подумал: «Закир прав, и без того тяжело на душе».

— Ну, ладно, остынь, — улыбнулся он. Закир покачал головой.

— Ай-ай, ты барс, настоящий барс. Я думал, с Волги тихий человек приехал. Зачем кричишь? Не хорошо!

Закир замолчал. Клим с любопытством посмотрел на товарища: «О чём он сейчас думает? О доме, о родных?»

Османов был неразговорчив, в его скупых суждениях Клима всегда удивляла какая-то» как ему казалось, холодная рассудительность. Клим мечтал стать художником и много раз уже рассказывал друзьям об этой мечте, а кем хочет быть Закир?

— О чём ты, Закир, сейчас думаешь? Османов помешал палкой в очаге.

— У меня большая дума. Совсем большая! — глаза его заблестели. — Я хочу сделать такую машину, замечательную машину: идёт нарушитель, подошёл к границе, а наш товарищ начальник лейтенант Ерохин всё видит. Сидит на заставе и всё видит. Сразу решает, куда Закир а послать, куда тебя послать. Телевизор такой хочу придумать.

— Где же ты такую машину сейчас сделаешь? — усмехнулся Клим.

— Зачем сейчас? Учиться буду, для другого товарища Ерохина машина будет, другой Закир в горы пойдёт.

Османов опять замолчал; и было слышно, как потрескивают в огне кедровые ветки.

— А потом другую машину сделаю, —

мечтательно произнёс Закир: — чтобы арык копала машина.

— Такая машина давно уже сделана, — усмехнулся Клим. — Это же экскаватор!

— Зачем экскаватор? — Закир покачал головой. — Совсем другую машину хочу сделать. Быстро идёт, землю копает, дамбу делает, — все сразу. У меня здесь эта машина, — постучал он пальцем по голове. — Всю машину вижу. Вот о чём думаю. Народу хорошо будет.

Османов подбросил веток в очаг.

— А ты жалобную песню поёшь. Зачем? Моей душе тоже совсем тяжело. Ты плачешь, я плачу, — какой польза! Про машину думай, про свою картину думай, про хорошую жизнь думай...

Сдвинув чёрные брови, Закир сосредоточенно смотрел на огонь, а Клим словно впервые увидел товарища и не нашёлся, что ответить.

— У тебя какая картина там? — показал вдруг Османов на лоб Клима. — Какую картину хочешь рисовать?

— Я хочу написать Волгу. Широкая-широкая Волга, много-много воды, и чайки над волнами, — в тон Закиру ответил Клим. — А за Волгой леса в синей дымке.

— А пароход будет? — перебил Османов.

— Может быть, будет и пароход...

— Почему может быть? Обязательно пароход нарисуй. Пароход плывёт, баржу ведёт. Зачем пустая вода?!

Клим не успел ответить, как один за другим прогремели два винтовочных выстрела — сигнал тревоги.

Два человека с трудом тащили какую-то тяжёлую ношу. За плечами у них висели большие рюкзаки и короткие горные лыжи.

Подъём становился всё круче, и тогда один из мужчин передал рюкзак другому и взвалил ношу на спину.

Потапов уже больше часа наблюдал за ними.

Первым на площадку «Пятачок-ветродуй» взобрался высокий мужчина.