Лев Линьков - Свидетель с заставы № 3

— Накормить товарища Серова обедом, — приказал Яковлев, любовно глядя на Ермолая.

Иванов попросил самым подробным образом изложить, как Серов задержал нарушителя. Но даже в подробном рассказе у Ермолая всё Выглядело как нельзя более просто...

На тропке, километрах в трёх от границы, он обратил внимание на след лошади. След вёл в тыл, к болоту. Лошадь показалась Серову подозрительной, она шла не то шагом, не то рысью и так аккуратно ступала, что спереди следа даже не было срыва. Вскоре Ермолай окончательно укрепился в своих подозрениях. На болоте появились кочки, Ермолай прыгнул на одну из них, кочка едва выдержала его, а под лошадью даже не осыпалась. И осока после тяжёлого шага так не поднимается — обломаются стебли. Да и к чему бы коню скакать с кочки на кочку?

Тринадцать километров шёл Серов по тайге, полянками, болотом, пересекая просёлочные дороги и тропы и снова углубляясь в тайгу. Наконец, след вывел его к шоссе и исчез.

На шоссе ни души. Куда же свернуть — направо или налево? Серов нагнулся, тщательно всматриваясь в траву. Опустился на колени, прополз несколько шагов. Налево! Нарушитель пошёл налево. Вот здесь он очищал с сапог о траву болотную грязь. Грязь еще сырая, не успела обсохнуть. Значит совсем недавно останавливался человек. Здесь он шёл обочиной — на стеблях травы ещё комочек грязи. Налево! Ермолай побежал по шоссе. За поворотом метрах в трехстах шёл какой-то высокий человек в форме железнодорожника. Ермолай догнал его и остановил резким окликом:

— Гражданин, вы потеряли...

Железнодорожник оглянулся.

— Что вы говорите?

Ермолай наставил на неизвестного винтовку. Железнодорожник медленно поднял руки и удивленно спросил:

— Ты что это, батенька, играть вздумал?

Сознание возможной ошибки заставило Серова покраснеть, но он упорно стоял на своём.

— Доставайте документы, бросайте сюда! — топнул Ермолай о землю.

— На разъезд надо, опоздаю, — сказал железнодорожник, засовывая руку в карман.

В отдалении прогудел паровоз.

— Слышишь? Опоздаю.

Незнакомец собрался было вытащить руку, но Серов переменил решение:

— Не вынимай руку!

Ему показалось, что карман у железнодорожника как-то странно оттопырился — возможно там пистолет.

Вторично, уже совсем близко за сопкой, раздался гудок паровоза.

— Я опоздал. Вы будете отвечать, — вновь переходя на «вы» сказал железнодорожник. — Я обходчик пути, меня ждут на сто пятой дистанции.

Он назвал посёлок, из которого шёл, фамилию председателя поселкового совета. Если ефрейтор бывал в посёлке, то должен знать и его тестя Филиппа Сорокина — дом его еще под зелёной крышей.

Ермолай молча слушал и соображал, что ему делать. Не проверив документы, вести железнодорожника на заставу? Но какие основания задерживать человека далеко от границы, основываясь на одних предположениях?

— Зачем вы лазали по болоту? — неожиданно спросил Ермолай.

Железнодорожник глянул на свои сапоги и на сапоги Серова.

— Я поливал огород.

— Пойдёмте!

— Никуда я не пойду. Проверьте документы, — намереваясь вынуть из кармана руку, рассерженно проговорил железнодорожник.

— Не вынимайте руки! Пойдёмте!

— Куда же это идти? — глядя на винтовку, спросил обходчик.

— Откуда пришли. Пойдем болотом.

— Я не шёл никаким болотом, — делая несколько шагов, проговорил обходчик.

— Левее, — указал Ермолай движением винтовки в сторону тайги.

— Пойдёмте до разъезда, там вам сразу скажут, кто я такой.

— Левее! — настойчиво повторил Ермолай. Проще всего действительно было дойти до разъезда — всего три километра, но из этих трёх километров треть пути—дощатые мостки в заболоченном кустарнике. Спрыгнул — и каюк! А до посёлка не меньше девяти километров. Лучше идти тайгой прямо на заставу.

Всё чаще попадались кусты таволги и тростеполевицы. Ермолай уже начал жалеть, что пошёл этим путём. Скоро придётся пробираться через заросли тростеполевицы.

— Ваш след, идём по вашим следам, — не утерпел Ермолай, мельком взглянув на отпечатки подков, видневшиеся среди примятых лютиков и пушницы.

— Вам это так не пройдёт! — проворчал обходчик, отстраняя упрямую ветку. Согнутая ветка с силой выпрямилась, ударив по лицу идущего сзади Серова. Ермолай невольно зажмурился. Только на один миг кустарник скрыл от него высокую фигуру задержанного. Серов стремительно присел, и тотчас в ствол ели, чуть повыше его головы, впилась пуля.

Ермолай один за другим разрядил два патрона и, резко оттолкнувшись, прыгнул в сторону.